Клятва. История любви - [14]

Он помог жене подняться по каменным ступеням и отвел ее на кухню, где она уселась на стул, не сняв даже пальто.

Детектив Марроне стояла, повернувшись спиной к кухонному прилавку.

– Ночью мы говорили о признании молодого Харта в двойном самоубийстве, – сразу перешла она к делу. – Ваша дочь могла себя убить. Но вы должны знать, что, пока не доказано обратное, ее смерть рассматривается как следствие убийства.

– Убийство, – выдохнул Майкл, и от одного этого ужасного, но притягательного слова в его сознании словно открылся шлюз – шанс обвинить в смерти Эмили кого-то, помимо себя. – Вы говорите, ее убил Крис?

– Я ничего не говорю, – покачала головой детектив. – Я объясняю действия правоохранительных органов. Это стандартная процедура – внимательно присмотреться к человеку, обнаруженному рядом с дымящимся оружием. Тому, кто остался в живых, – добавила она.

Майкл покачал головой:

– Когда вы приедете к нам через несколько дней, когда… все немного успокоится, я с радостью покажу вам старые фотоальбомы, или школьные тетради Эмили, или письма, которые Крис писал ей из лагеря. Он не убивал мою дочь, детектив Марроне. Если он скажет, что не убивал, верьте ему. Я могу поручиться за Криса, я хорошо его знаю.

– Так же хорошо, как свою дочь, доктор Голд? Настолько хорошо, что не догадывались о ее суицидальных наклонностях? – Детектив Марроне скрестила руки на груди. – Поскольку, если история Кристофера Харта правдива, это означает, что ваша дочь хотела себя убить – что она убила себя, – не обнаруживая никаких внешних симптомов депрессии. – Детектив Марроне потерла переносицу. – Послушайте, надеюсь ради вашего блага – и ради Эмили и Криса, – что это неудавшееся двойное самоубийство. В Нью-Гэмпшире суицид не считается преступлением. Но если не будет доказательств суицида, то главный прокурор штата должен определить, есть ли вероятное основание обвинить мальчика в убийстве.

Майклу необязательно было это озвучивать. Он понимал, что вероятная причина выяснится из того, что скажет им Эмили после смерти, посредством вскрытия.

– Нам покажут заключение судмедэксперта? – спросил он.

– Если хотите, могу показать, – ответила Энн-Мари.

– Да. Пожалуйста. – (Это будет последнее заявление, записка, которую она не оставила.) – Но я уверен, что до этого не дойдет.

Кивнув, Энн-Мари пошла к выходу, но на пороге обернулась:

– Вы уже говорили с Крисом?

– Я… пока еще не пришло время, – сказал Майкл.

– Конечно нет, – согласилась детектив. – Я просто спросила.

Она вновь выразила соболезнование и ушла.

Майкл направился к двери в подвал и, открыв ее, выпустил двух сеттеров, которые принялись возбужденно бегать и подскакивать, ставя на него лапы. Он вывел собак на подъездную дорожку, на время задержавшись у открытой двери. Он не заметил, как Мелани, плотнее закутавшись в пальто от внезапного сквозняка, тихо и настойчиво повторяла слово «убийство».

Джеймс был у Криса в больнице, дожидаясь, когда лечащий врач переведет его из лечебного отделения в закрытое психиатрическое для подростков. Рекомендации врача немного успокоили Гас. Она не доверяла себе, боясь не распознать в Крисе признаков депрессии, которую, очевидно, уже пропустила. О нем позаботится квалифицированный и опытный персонал.

Джеймс сильно переживал. Скажется ли это на медицинской карте сына? Сможет ли он в свои семнадцать в любое время выписаться? Узнают ли когда-нибудь школа, его будущие работодатели, власти о том, что три дня он провел в психиатрическом отделении?

Через панорамное окно в гостиной Гас смотрела на аккуратную тропинку, которая вела от их дома к дому Голдов и в это время года была усыпана пожелтевшими сосновыми иглами и намокла от измороси. Увидев свет наверху, в спальне Мелани, Гас на цыпочках зашла в комнату Кейт, которой днем сообщили о смерти Эмили. Как и догадывалась Гас, ее дочь уснула в слезах.

Набросив на плечи пальто, Гас побежала по тропинке и вошла в дом Голдов через кухню. В доме стояла тишина, не считая громкого тиканья часов с кукушкой.

– Мелани? – позвала она. – Это я.

Она поднялась наверх, заглядывая в спальню, кабинет. Дверь в спальню Эмили была закрыта, и Гас сознательно решила не заходить туда. Вместо этого она постучала в соседнюю, закрытую дверь ванной комнаты и медленно отворила ее.

Мелани сидела на опущенной крышке унитаза. При появлении Гас она подняла глаза, но удивления не выказала.

И вот теперь Гас понятия не имела, что сказать. Ей вдруг показалось глупым предлагать утешение, когда она сама была так тесно связана с этой болью.

– Привет, – тихо произнесла Гас. – Ну как ты там?

– Не знаю, – пожала плечами Мелани. – Похороны в понедельник. Мы ездили в похоронное бюро.

– Наверное, это было ужасно.

– Мне было все равно, – сказала Мелани. – Майкл был невыносим.

– Угу, – кивнула Гас. – Джеймс спорил с врачом, который хотел поместить Криса в психиатрическое отделение, потому что считает это пятном на репутации семьи.

Мелани взглянула на подругу:

– Ты чувствовала, что это может случиться?

Гас не стала притворяться, что не понимает.

– Нет, – ответила она прерывающимся голосом. – Если бы чувствовала, то сказала бы тебе. И я знаю, ты сказала бы мне. – Она опустилась на край ванны. – Что могло быть таким ужасным? – прошептала она.