«Клянусь победить врага!» - [19]

– А кто сказал, что я слабее тебя? – стараясь не сбить дыхание, спросил Конрад.

– Наш бой, – умудрился пожать плечами демон, не прерывая атаки. – Если бы это было не так, то я бы уже давно провалился в Тартар.

– Я… просто… разогреваюсь! – с расстановкой сказал Конрад и, внезапно и совершенно неестественно извернувшись, сумел-таки достать своего врага. Баал-Зебуб зашипел и отпрянул, недоверчиво глядя на рассеченную у него на груди сутану, начавшую быстро пропитываться чем-то ядовито-зеленым, слабо светившимся в окутывавшем их сумраке, словно гнилая деревяшка.

Не давая ему времени опомниться, Конрад рванулся вперед и с силой вжал острие своего меча в ямку между его ключиц, едва не пронзив ему горло насквозь. Только после этого охотник позволил себе немного расслабиться и полюбоваться на дело рук своих.

– Кровь демона? – склонив голову на бок, заинтересованно изрек он. – Мне рассказывали об этом, но, честно говоря, воочию я ее вижу впервые.

– У тебя сейчас точно такая же, сынок, – огрызнулся Баал-Зебуб, застывший как соляной столб и даже не пытавшийся унять кровотечение, становившееся все обильнее.

– Возможно, – равнодушно пожал плечами охотник. – Вот только вскрывать себе вены, чтобы убедиться в этом, мне что-то не хочется. К тому же, как только закончится действие Элагабала, я вновь стану человеком, и моя кровь вновь станет такой же, как прежде – красной.

– А вот на это я бы на твоем месте не рассчитывал, – криво усмехнулся Баал-Зебуб.

– Что ты имеешь в виду? – насторожился Конрад.

– Ты, правда, не знаешь? – с сочувствием, выглядевшим странным для того, чья жизнь висела в буквальном смысле на волоске, посмотрел на него демон. И тут же ответил сам себе, осторожно, чтобы не порезаться, покачав головой: – Впрочем, чему я удивляюсь. Ведь в этом мире меняется все, кроме человеческой подлости и глупости.

– О чем ты говоришь? – настойчивее повторил Конрад.

– Разве тебя никогда это не удивляло? – вопросом на вопрос ответил Баал-Зебуб. – Тысячу лет с так называемой нечистью боролась Святая Инквизиция. Потом, когда она исчерпала все свои возможности, полностью дискредитировав себя пытками и массовыми аутодафе, знамя этой борьбы перенял орден иезуитов, наводнивший всю Европу своими коадъюторами – охотниками. А нечисти, несмотря на столь тотальное ее преследование и уничтожение, меньше почему-то не стало. Тебя действительно это никогда не удивляло? А, охотник?

– Пытаешься заговорить мне зубы? – не слишком уверенно усмехнулся Конрад. Баал-Зебуб отрицательно взмахнул рукой, тут же побледнев от боли, рожденной этим неосторожным движением, и прикусив клыком нижнюю губу.

– Я просто пытаюсь восполнить пробелы в твоем образовании и открыть тебе глаза на истинное положение дел.

– И в чем же оно состоит, по-твоему?

– Idem per idem, – отозвался Баал-Зебуб, заставив Конрада вздрогнуть от неожиданности. Заметив его реакцию, демон с некоторым усилием улыбнулся. – Знакомый принцип, не так ли? Наверняка твой професс не раз повторял его, натаскивая тебя в твоем ремесле. Когда-то, чуть более ста лет назад, я сам проповедовал его со всем пылом и горячностью, на которые способна только молодость, пока судьба не столкнула меня – такого пылкого и такого горячего охотника… вроде тебя – лицом к лицу с тем, кого европейцы привыкли называть Вельзевулом. И пока я сам не занял его место.

– Но… как?! – только и сумел вымолвить потрясенный Конрад.

– Я убил его, – просто, как о чем-то само собой разумевшемся, сказал Баал-Зебуб. – Ведь это была моя работа, и я прекрасно выполнил ее. Однако в результате я стал Вельзевулом – демоном, чью кровь мне довелось увидеть.

– Я… не… верю, – выдохнул побледневший, как полотно, охотник.

– Я тоже не сразу поверил в это, – кивнул Баал-Зебуб. – Я даже отправился к своему профессу в надежде, что он сумеет снять с меня это проклятье.

– И что? – затаив дыхание, спросил Конрад.

– И ничего, – развел руками Баал-Зебуб. – Он ничуть не удивился, увидев меня в моем новом обличье, и даже предложил мне чаю, словно мы остались учеником и учителем. Тогда-то, за чаем, он и покаялся в том, что "забыл" предупредить меня об этом аспекте применения Элагабала.

– Каком аспекте?

– Равновесие. Философский камень всегда и во всем сохраняет равновесие, не давая силам Тьмы и силам Света превозмочь друг друга в их извечной борьбе и уничтожить тем самым весь этот мир. В этом и состоит главная задача Элагабала – и главная его тайна, которую орден иезуитов хранит пуще зеницы ока.

– Не вижу в ней ничего особенного, – пренебрежительно фыркнул Конрад.

– Неужели? – испытующе посмотрел на него Баал-Зебуб. – А ты принял бы Элагабал, зная заранее, чем это для тебя обернется? Ты согласился бы поменяться со мной местами и стать из охотника жертвой, из преследователя – преследуемой добычей?

– Нет, – опустив глаза, признался Конрад.

– В этом-то все и дело. Но ордену нужно, чтобы это происходило, а потому профессы и не говорят своим подопечным охотникам правды, пока не станет слишком поздно.

– Но зачем это ордену?

– Все просто. Убивая демона и замещая его, охотник перенимает его функции и имя, но не личность. Со временем, чем больше таких замещений происходит, тем больше сущность этого демона "очеловечивается", а значит, и победить его становится все легче. И рано или поздно демоническая природа окончательно сойдет на "нет", бесследно растворившись в последнем перенявшем ее охотнике.