Клудж. Книги. Люди. Путешествия - [77]

Ну, хотя бы посмотреть. Высокая, фигуристая, нестарая, у нее плечевой тик, она подбирает чеки в продуктовых магазинах, чтобы потом считать в столбик, это необходимо ей для развития памяти, так как она страдает расстройством внимания; однажды, когда она работала в зоопарке, она спрятала отложенные на съем квартиры деньги в клетке медведицы, а когда та умерла, забыла о них; любит носить оранжевые жилетки, как у рабочих-путейцев.

Таинственная красивая бомжиха, в которую тайно влюблен главный герой «Матисса», гениальный физик Королев, курсирует где-то рядом – по Пушкинской, по Пресне, по Садовому, не сама Надя, конечно, но ее прототип, и я бы дорого отдал, чтобы увидеть эту женщину, без которой не было бы этого романа. По правде говоря, я рассчитываю на что-то вроде очной ставки: она его узнает? как он с ней поздоровается? он – если Королев это он, Иличевский, – правда был тайно влюблен в нее? Интересно, как они познакомились?

Кстати, спрашиваю, а правда, что, когда вы едете в поезде, то обходите весь вагон с предложением сыграть партию в шахматы, в надежде вытянуть из кого-нибудь любопытную историю? Ну как, откуда знаю, у вас же и вычитал про кого-то из героев.

– Да, правда. По крайней мере, когда мы с отцом ездили в Баку, – Иличевский родился в Сумгаите и провел в Азербайджане все детство, – всегда возили с собой шахматы, и несколько раз люди даже начинали настораживаться, почему это мальчик так любопытен.

– Вообще, это такое писательское дело – любопытство, – пытаюсь разговорить Иличевского. – У меня нет ни одного знакомого писателя, который, сидя где-нибудь в общественном месте, не начинал бы подслушивать чужие разговоры.

Иличевский легко ведется.

– Это безумно интересно – раз, и, во-вторых, есть еще вариант – подсматривание в окна. Этим страдал Гроссман. Липкин вспоминает, как они ходили в районе Беговой, и Гроссман, к его ужасу, все время подглядывал в окна полуподвальных квартир.

Половина романа «Ай-Петри», между прочим, – это история про то, как герой влюбляется в девушку, хозяйку гигантского волкодава, подглядывая за ней в телескоп.

– Для того чтобы подглядеть жизнь, нужно научиться быть невидимкой. Я в студенческие времена так немножко практиковался: ходил по пасмурной Москве и представлял, что я невидимка. Моя задача была в течение пятнадцати минут пройти по Тверской так, чтобы на меня не обратил внимания ни один человек. Мне казалось, что, когда наблюдатель растворяется, чистота эксперимента наивысшая.

Обычно житель города на воздухе бомжей просто не замечает, и в этом смысле лучшие невидимки – и наблюдатели – как раз бомжи. В этом смысле у Нади больше шансов найти нас, чем у нас – ее. Где мы будем ее искать? Максимальная вероятность встретить ее вечером в районе Пушкинской; степень этой вероятности Иличевский оценивает в тридцать процентов. Герои Иличевского одержимы подсчетами. «Я посчитал, прикинул, сколько же в дельте комаров, исходя из одной штуки на пять литров воздуха. Получилось, что никак не меньше двухсот тысяч тонн – чуть ли не сотня километровых железнодорожных составов прессованных комаров» («Ай-Петри»). Очень странное развлечение – нет?

– Вполне естественное: если заедают, их нужно осмыслить, а осмыслить можно пересчетом.

Иличевский на самом деле не математик, а физик, специалист по теории твердого тела и теории поля. Сначала он учился в физматшколе имени Колмогорова, затем в так называемой теоретической группе, элитном подразделении физтеха. Как он туда попал? Требовалось сдать неформальный экзамен – теоретический минимум по квантовой механике. Что это значит? Значит, что следовало быть знакомым с третьим томом «Курса теоретической физики» Ландау – Лифшица и знать назубок все задачи, которые там предлагались.

– И какие, например?

– Ну, например, задача о квантовых уровнях в сильном и слабом магнитном поле: посчитать двухмерную ситуацию – как располагаются квантовые уровни при условии, что поле слабое и поле сильное.

– Что значит «как располагаются»? Криво, прямо?

– Да нет, не «криво-прямо», а вычислить: если бросить заряженную частицу в двухмерную ситуацию, в плоскость, которая пронизана сильным или слабым магнитным полем, то как зафиксировать ее энергетический уровень в том или ином случае.

* * *

«Матисс» – один из самых «московских» романов во всей русской литературе: это целая энциклопедия – причем Москвы потаенной, проигнорированной авторами путеводителей; главы про экспедиции героя в секретное метро, про усадьбу Института теоретической физики в Черемушках, про здание Академии наук, про Пресню могут быть оценены в диапазоне от «захватывающе» до «сенсационно». «Живой» Иличевский не менее неутомимый рассказчик. Как, а вернее где, проникнуть в секретное метро?

– Нет, здесь не получится, но был один такой двор в районе Солянки, помните, в «Брате-2» погоня по подворотням, которая на самом деле – цитата из «Покровских ворот». Вот там. А во-он там, видите, Краснопресненские бани, где на выходе убили Квантришвили.

На Малой Грузинской Иличевский указывает на дом-теремок, Музей Тимирязева:

– Вот здесь происходит первая сцена «Матисса».