Клуб знаменитых капитанов. Книга 1 - [35]

— Да что же случилось на «Заре»? — не выдержав, перебил Дик Сэнд.

— Это случилось не на заре, а ночью. И не в океане, а в Москве. Скончался капитан дальнего плавания Иван Петрович Ермаков, оставив весьма примечательное завещание относительно судьбы своих сокровищ.

— Сокровищ? Каких сокровищ? Вы долго будете играть на моих нервах, Гулливер?.. Весь Тараскон знает, как я страшен в гневе, — мрачно сдвинув густые брови, заявил Тартарен.

— Спокойствие, любезные друзья. Я успел сделать на манжете некоторые заметки, пока гость с «Зари» рассказывал про это завещание. Вот слушайте: «Я, капитан дальнего плавания Иван Петрович Ермаков, находясь в здравом уме и твёрдой памяти, завещаю свои сокровища, собранные на протяжении всей моей жизни…» А дальше я, к сожалению, не расслышал, кому именно адресовано завещание.

— Неужели вы больше ничего не записали? — с огорчением переспросил Немо.

— Я успел записать самое главное — местонахождение клада. Вот… «Этот дар хранится в моём родном городе по адресу: Пушкинская улица, двадцать, во дворе дома моей сестры Аглаи Петровны Ермаковой. Искать его надо в каменном сарае у старого дуба». Итак, племянник старого моряка Саша Ермаков уже больше года в плавании, исполнить волю дяди до сих пор не смог и попросил заняться этим Алексея Синельникова.

Робинзон со вздохом начал разжигать трубку.

— Где же тут тайна? Клянусь глобусам, мне всё ясно, как морская карта!

— Есть множество неясных и даже ошибочных карт, — заметил командир «Коршуна».

— Какие же сокровища хранятся на Пушкинской, двадцать? Золото в слитках? Старинные монеты? Коллекция древностей? Дорогое оружие? — задавал сам себе вопросы Тартарен, но не находил на них ответа.

В глазах Немо промелькнула какая-то искорка.

— И кому завещан клад? Родным или друзьям? Членам его экипажа? Престарелым морякам?

— Это всё не имеет значения. Ведь, конечно, Алексей Синельников поспешил выполнить просьбу своего друга Ермакова-младшего и отправился на поиски сокровищ. А кому передать — он-то хорошо знает, — с большой уверенностью заявил Дик Сэнд. — Разрешите манжету, капитан Гулливер. Я на всякий случай занесу ваши записи в вахтенный журнал.

Тот передал юноше смятую манжету.

— Вы ошибаетесь, Дик. Мой читатель из научно-исследовательского института Алексей Синельников никуда не поспешил. Он вздохнул и сказал: «Поздно. Я уже не успею». Но почему он сказал «поздно»? И так просил передать Саше Ермакову на «Зарю».

Робинзон пришёл в большое волнение.

— Я понимаю, почему он так сказал. Видимо, в самом деле поздно. Всё ясно — сокровища похищены, и сарай на Пушкинской, двадцать, пустой. Дайте спичку, Тартарен.

Толстяк с величайшей готовностью чиркнул спичкой о подошву и любезно поднёс огонь к трубке Робинзона.

Артур Грэй тотчас вступил в спор.

— Вам всё ясно. А мне всё неясно. Сплошной туман. С редкими просветами. Видно только одно — без нас дело не обойдётся. Для Алексея Синельникова — поздно и невозможно. Но мы, знаменитые капитаны, не раз обгоняли ветры и ураганы, пространство и время. Мы можем успеть, что бы там ни случилось!

Робинзон спокойно уселся в кресло возле камина, явно не собираясь никуда спешить.

— Клянусь попутным ветром, мы можем успеть. Но к чему? Зачем нам эти неведомые богатства, когда страницы наших романов переполнены драгоценными грузами погибших кораблей, сундуками с дублонами, бочонками с пиастрами. А жемчуг и золото подводных глубин всегда в распоряжении нашего друга капитана Немо.

— Вы правы, Робинзон. Знаменитым капитанам не нужны ни деньги, ни драгоценности. Но наш долг — немедленно отправиться на поиски и передать сокровища Ивана Ермакова их законным владельцам, — решительно заявил Немо.

— А вы их знаете? Вам известны их имена? — скептически усмехнулся прославленный отшельник. — Я уже не говорю о том, что сокровища, вероятно, похищены.

— Вы в этом уверены? — строго переспросил Немо. — Надо прежде всего отыскать клад, а наследники всегда найдутся.

В этот момент раздался лёгкий свист и чей-то незнакомый голос прозвучал в кают-компании.

«Возможно, что наследники найдутся, если они существуют. А может быть… их и нет на свете?»

Капитаны растерянно переглянулись. Ведь никто из них этого не сказал, но все слышали это неожиданное заявление.

— Клянусь безмолвием Арктики, — тихо произнёс Робинзон, — я слышал человеческий голос. Кто это говорил?

— Неужели… привидение? — прошептал Тартарен.

В ответ послышался хохот.

— Кто бы вы ни были, сударь, — решительно воскликнул Артур Грэй, — подойдите!

«Я здесь… среди вас…» — в ответ прозвучал тот же неведомый голос.

— Где вы? — нервно крикнул Тартарен, вытащив пистолет.

— Достопочтенное привидение, — любезно обратился Гулливер, озираясь по сторонам. — Если вы не хотите предстать пред нами в виде призрака или тени, то хотя бы назовите себя.

— Я всегда ценил вежливость, Гулливер. Разрешите отрекомендоваться, — ответил незнакомый голос. — Я физик Гриффин!

— Физик Гриффин? — удивился Дик Сэнд. — Мы будем рады, если герой романа «Человек-Невидимка» примет участие в нашей встрече.

— С удовольствием, — ответил Гриффин. — Когда я буду свободен от своих дел, навязанных мне моим автором Гербертом Уэллсом.