«Клуб Шести» - [34]

Шрифт
Интервал

Может и была у Теодора своя правда в объяснение того, что он собственно тут, в клубе, намутил. Но, если эта правда и была, то он её никому не рассказывал. А людям этого только и надо. Почему? А зачем? Людям нужна своя правда, та, которую они сами смогут разглядеть через призму субъективных догадок. Им даже как-то и не интересно, как оно там на самом деле. Неизвестность, вот что интригует! Можно домысливать и строить вдохновляющие предположения. А потом о них эмоционально рассказывать! Ого-го! Ведь это и есть — жизнь!

Иго-го. Если это и есть — жизнь, то жизнь, это не интересно.

В любых фильмах всё построено на этом недоговаривании. То есть, кто-то с кем-то просто недоговорил. Произошёл конфликт ценностей: он наступил на любимый мозоль ему и не знал, что этот мозоль — любимый (тот промолчал о статусе мозоля). А тот обозвал наступившего, допустим, «таблоидом» (просто газета вспомнилась плохая), не догадываясь, что слово «таблоид» для наступившего на мозоль — табу, закомплексовавшее его с детства. Всё, драма под ключ. С вырыванием волос и рыданиями в подушку. Взять бы, вернуться, популярно объяснить, так, для тупых: «Про мозоль не знал, извини!» — «Про таблоид ты мне не рассказывал, прости!», и — всё, из интриги — бжик! Ан нет, сценарист не дурак, ему сюжет растянуть надо. Если все друг с другом будут договаривать, то нечего будет потом домысливать, строить варианты, и незачем станут глупые поступки в дальнейшем. Это сценариста не прокормит. Ему надо выдержать регламент и интригу, что бы: А) денег получить, и Б) что бы зритель с читателем облились гремучими соплями над вымыслом. Классика жанра, одним словом. Станиславский круто всех поимел своей Системой. Он думал, что это — стёб, а получился флаг. Всем режиссёрам привет. Хватит вешать ружья, ребята, они, эти ваши ружья, давно не стреляют ни в последнем акте, ни на улицах.

Ночью боитесь по улицам гулять? Боитесь. Настоящих, стреляющих ружей боитесь. Ну и правильно, бойтесь. Так какого рожна?

И всё-таки, как сложно быть разумным. А с эмоциями что делать? Теодор застыл с торчащим пальцем, готовым было нажать на кнопку дверного звонка писателя Михал Романыча. Сердце щемит, дыхание сбивается. В мозгу молоточками стучат обрывки мыслей. Боже, сколько мне лет, что б так раздухаряться перед познанием истины?

Что он меня, укусит? Или я узнаю о безвременной кончине бедняги от инфаркта? А, может, он давно сжег свои рукописи и преспокойно проводит заседания на своей чинной работе? Да легко. Или ушёл в запой и не вернулся. Или висит на осине и у дерева трясутся листья? Или послал к чёрту моё мнение и продолжает выбирать, какую книжку напечатать первой. Не-ет, тут ошибочка — раз он в клуб больше не заявляется, то кто ж ему денег теперь на издание даст? Никто. Круг домыслов сужается, а варианты только прибавляются. Может статься, уехал он в деревню, перестал бриться и стричься, и ходит босиком аки обутый, в древнем рубище и с чугунным посохом. Или пишет теперь только в стол, что бы избавиться от соблазна бояться за количество читателя — просто не знать, будут когда-нибудь читатели или вообще, крысы сжуют его труды, уготованные для Вечности. А чем не вечность?

Выкакают крыски его странички, обернётся помёт прахом и смешается с землёй, а земля всё будет крутиться и крутиться вокруг солнца, пока всё это вообще не навернётся к чёртовой матери и продолжит свою вечность в ином ракурсе и перспективе. Вечность, она всякая бывает. С какой стороны смотреть. Ра-азная.

Звонок звонил уже несколько минут не переставая. Теодор задумавшись не заметил, как нажал кнопку. Так и держал, пока палец не онемел и не привёл своего хозяина в чувство. Не судьба. Дома никого нет. А как иначе? Законы классики жанра. Может, Станиславский со сценаристами — правы?

Теодор спрятал правую руку в карман брюк и сжал кукиш. А фиг вы угадали, шаманы шоу-бизнеса. Он позвонил в соседскую дверь. Открыла домохозяйка в засаленном переднике и высокой причёске.

— Добрый день! Извините за беспокойство. Я знакомый Михал Романыча. Второй день дозвониться не могу, толи дома нет, толи случилось что не дай бог? — пожал плечами, думая, что ещё сказать. — Волнуюсь я…

— А вы не волнуйтесь, молодой человек. Утром видела его, в парке бегал «от инфаркта». Такой убежит, и не только от инфаркта, чего ему станется? Так что, успокойтесь, вы себя берегите, а такую шельму, как ваш Михал Рымыч, Бог-то теперь не только не метит, но и вообще не трогает, ему там наверху, видимо, нашей с вами вони хватает, что бы ещё всякое… трогать. Ну, вы понимаете. Всего хорошего, молодой человек!

Выговорившись, тётушка удовлетворённо захлопнула рот и дверь.

С одной стороны…

Спокойней стало.

Блин, с другой стороны — засвербело. Не прошиб, значит этого бегемота. Лучше б, право, и не звонил. Иной раз, выходит, не следует искать первоисточник правды.

Лучше оставлять себе домыслы. Или… Вот именно! Или. Сейчас мы ему устроим.

Теодор вышел в пыльное полуденное солнцестояние готовым перевернуть мир. Нужна была точка опоры. Нет, лучше просто — идея. Идея нужна. Так надёжней. С идеей можно переворачивать мир.


Еще от автора Максим Фёдорович Веселов
Четвертый путь для «чайников», или Как стать Аватаром

"Четвертый путь для чайников"? - удивитесь вы. - Ладно "Компьютер для чайников" или "Английский для чайников", но как можно принципы Школы Четвертый путь изложить "для чайников"? Автор уверяет, что благодаря его книге любой, кто испытывал трудности при чтении текстов Успенского и Гурджиева, сумеет понять все важные аспекты Школы. В этой книге автор подробно излагает два метода освоения принципов Четвертого пути. Первый - подготовительный, который освещает основы учения Успенского. Автор подробно рассказывает о практике самовоспоминания, самонаблюдения и работе над отрицательными эмоциями.


Гоголиада

Немолодая беллетристка, писавшая романы, главными героинями которых была она сама в разном возрасте, теперь страдает от… угрызений совести за несовершенство собственных героинь. Она не похожа на окружающих людей, она преследуема видениями из прошлого — её героини оживают и «не дают ей жить». И только вмешательство извне — мистического Белого Дворника, получеловека-полуангела, способно вырвать её из лап глубочайшего кризиса и неминуемой гибели. Повесть М.Ф. Веселова «ГОГОЛИАДА» продолжает лучшие традиции психологического романа таких авторов, как Р.Бах с «Чайкой по имени Д.Ливингстон», Г.Гессе с романом «Степной волк» и многих других величайших творцов прошлого века.


Дом без привидений

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Родные - не родные

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Перешагнув порог

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Очередное дежурство

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Ворошиловский стрелок

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Сказка о маленьком человеке, который стал президентом

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Красногривые дикие кони

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.