Клуб самоубийц. Черная стрела - [48]

– Вы ставите передо мной сложную задачу, – ответил незнакомец. – Признаюсь, я не большой знаток по части книг, кроме тех, которыми можно занять время в поезде, хотя, по-моему, есть заслуживающие внимания труды по астрономии, сельскому хозяйству и искусству изготовления бумажных цветов, да еще пара-тройка руководств, как пользоваться глобусом. Но боюсь, что по менее очевидным областям жизни вам не найти ничего такого, что заслуживало бы доверия. Хотя, постойте, – добавил он. – Вы читали Габорио?

Мистер Роллз вынужден был признаться, что никогда даже не слышал этого имени.

– У Габорио вы можете найти кое-что для себя полезное, – продолжил незнакомец. – По крайней мере он наводит на определенные раздумья. К тому же его весьма ценит князь Бисмарк, так что вы будете терять время, так сказать, в хорошей компании.

– Сэр, – сказал священник, – я бесконечно обязан вам за любезность.

– Вы уже с лихвой отблагодарили меня, – сказал его собеседник.

– Чем же? – поинтересовался Саймон.

– Необычностью просьбы, – ответил джентльмен и с вежливым жестом, как будто испрашивая разрешения, снова взялся за «Фортнайтли ревью».

По пути домой мистер Роллз купил книгу о драгоценных камнях и несколько романов Габорио. Последние он жадно читал и просматривал до самого позднего вечера, но, хоть они и подсказали ему несколько неожиданных идей, о том, как поступать с украденными драгоценными камнями, в них не было ни слова. К его неудовольствию, выяснилось, что вся полезная информация там скрыта слоями романтического пустословия, а не собрана в строгом порядке, как делается в пособиях, и он пришел к выводу, что хоть автор и уделял много внимания интересующей его теме, но был совершенно незнаком с таким понятием, как научный подход. Впрочем, справедливости ради, следует отметить, что характер и ловкость месье Лекока вызвали у него восхищение.

«Это был действительно великий человек, – размышлял мистер Роллз. – Этот мир он знал не хуже, чем я знаю «Свидетельства» Пейли. Все ему было по плечу, за что бы он ни брался, причем даже в самых отчаянных ситуациях. Боже! – неожиданно воскликнул он. – Не это ли главный урок для меня?! Я должен сам научиться распиливать камни».

Он сразу почувствовал себя так, будто затруднительное положение уже осталось позади. Ему вспомнилось, что он знавал когда-то одного ювелира, некоего Б. Маккэлока, жившего в Эдинбурге. Наверняка он с радостью научит его основам своей профессии. Несколько месяцев, возможно, лет тяжелого и грязного труда, и у него хватит умения и хитрости на то, чтобы самостоятельно распилить и с выгодой для себя продать Алмаз раджи. А потом он сможет вернуться к своим исследованиям. Богатому и не обремененному мирскими заботами о насущном ученому будут завидовать все. Золотые видения преследовали его всю ночь, и проснулся он с первыми лучами солнца посвежевшим и в прекрасном расположении духа.

В тот день полиция должна была опечатать дом мистера Рэберна, и это послужило прекрасным поводом для отъезда. Ощущая небывалую легкость на сердце, он собрал вещи и отправился с ними на Кингз-Кросс. Оставив свой багаж в камере хранения, он вернулся в клуб, чтобы скоротать время до поезда и пообедать.

– Если собираетесь сегодня обедать здесь, Роллз, – сказал ему кто-то из знакомых, – можете увидеть двух самых замечательных людей в Англии: принца Флоризеля Богемского и старика Джека Ванделера.

– О принце я слышал, – ответил мистер Роллз, – а с генералом Ванделером даже пару раз встречался в обществе.

– Генерал Ванделер – осел! – заявил его собеседник. – Это его брат – Джон[7], известный искатель приключений, знаток драгоценных камней и один из самых умных дипломатов в Европе. Вы разве не слышали о его дуэли с герцогом де Валь д’Оржем? О его злодеяниях и всех тех зверствах, которые он совершил, когда был диктатором Парагвая? Или о том, как он нашел пропавшие драгоценности сэра Самюэла Ливая? О тех услугах, которые он оказал правительству во время индийского мятежа? Об услугах, которые очень помогли правительству, но которые оно так и не решилось признать? Право слово, я уж и не знаю, что в таком случае можно называть славой… Или, если угодно, скандальной известностью, потому что к Джеку Ванделеру удивительно подходят оба эти понятия. Поспешите вниз, – продолжил он. – Найдите столик поближе к ним и держите ухо востро. Услышите много интересного.

– Но как мне узнать их? – спросил священник.

– Как узнать?! – поразился его друг. – Да принц – один из красивейших людей в Европе. Если и есть человек, который выглядит как настоящий король, так это он. Ну а Джек Ванделер – если вы можете представить себе Одиссея в семьдесят лет с сабельным шрамом через все лицо, так это он. Как узнать! Да их невозможно не заметить даже в толпе зрителей на Дерби!

Роллз поспешно направился вниз в столовую. Его знакомый не соврал. Эту пару нельзя было не узнать. Старик Джон Ванделер сохранил поразительную для своих лет форму, не оставляло сомнений, что этот человек наделен богатырской силой и привык сносить тяготы и лишения. Он не походил ни на фехтовальщика, ни на моряка, ни на того, кто свободно чувствовал себя в седле; в нем как будто соединялись все эти типажи, он словно собрал в себе навыки и сноровку, необходимые для всех этих занятий. Открытое лицо, орлиный профиль, выражение высокомерное и заносчивое – весь его вид говорил о том, что это человек действия, натура решительная, жесткая и неразборчивая в средствах. Густые седые волосы и глубокий сабельный шрам, пересекавший нос и висок, придавали какую-то первобытную дикость лицу и без того примечательному и грозному.