Клуб самоубийц. Черная стрела - [46]

С этими словами генерал выволок Гарри из комнаты, протащил вниз по лестнице и повел его дальше по улице в районный полицейский участок.

На этом, говорит мой арабский рассказчик, закончилась печальная история шляпной картонки. Но случай этот стал для несчастного секретаря началом новой жизни, сделал из него настоящего мужчину. Полиции не составило труда убедиться в его невиновности, и, после того как он оказал следствию самую активную помощь, один из начальников сыскного отделения даже похвалил его за честность и простоту поведения. Несколько человек приняли участие в судьбе горемыки, а вскоре он унаследовал определенную сумму от своей одинокой тетушки, жившей в Вустершире. После этого он женился на Пруденс и уплыл вместе с ней в Бендиго[5] или, по другим сведениям, в Тринкомали[6], радуясь жизни и питая самые светлые надежды.

Рассказ о молодом человеке духовного звания

Преподобный Саймон Роллз преуспел в изучении этических наук, но ближе всего его сердцу было богословие. Его эссе «О христианской доктрине общественного долга» после публикации обратило на себя внимание кое-кого в Оксфордском университете, и в духовных и ученых кругах стали полагать, что юный мистер Роллз задумал более основательный труд (поговаривали, что монографию), посвященный авторитетности отцов церкви. Однако ни эти достижения, ни великие замыслы никоим образом не способствовали его продвижению по службе, и молодой священник все еще дожидался своего первого назначения на должность викария, когда как-то раз во время случайной прогулки по Стокдоув-лейн он набрел на спокойный пышный сад, и присущее ему стремление к уединению и научным занятиям, а также невысокая плата, которую просили за жилье, привели к тому, что он поселился у мистера Рэберна.

Вскоре он завел себе привычку каждое утро после семи-восьми часов работы над святым Амвросием или святым Иоанном Златоустом прохаживаться какое-то время в раздумье среди роз. И, как правило, то было самое плодотворное времяпрепровождение за весь день. Однако даже искренняя тяга к мысли, даже восторг, который дает предвкушение работы над большими, глубокими вопросами, не всегда могут избавить разум философа от мелочных потрясений и общения с суетным миром. Когда мистер Роллз наткнулся на секретаря генерала Ванделера, оборванного и окровавленного, рядом со своим домовладельцем, когда он заметил, как оба при встрече с ним побледнели, а после старательно уходили от вопросов, и, главное, когда первый из них, не моргнув, отрекся от своего имени, святые отцы мигом вылетели у него из головы, уступив место грубому любопытству.

«Я не мог ошибиться, – подумал он. – Это мистер Хартли, вне всякого сомнения. Но почему он в таком плачевном виде? Почему отказывается от своего имени? И что у него может быть общего с этим угрюмым негодяем – моим хозяином?»

Пока он пытался найти ответы на эти вопросы, другое любопытное обстоятельство привлекло его внимание. В небольшом окне рядом с дверью появилось лицо мистера Рэберна, и он случайно встретился взглядом с мистером Роллзом. Садовник казался чем-то озабоченным и даже встревоженным и сразу же резко опустил штору.

«Может быть, в этом ничего и нет, – отметил про себя мистер Роллз. – Может быть, все просто чудесно, но только я так не думаю. Настороженность, скрытность, подозрительность, – продолжал размышлять он. – Все это указывает на то, что эта парочка замыслила что-то недоброе».

В мистере Роллзе проснулся сыщик, который живет в каждом из нас. Он тут же овладел его сознанием и заставил быстрым, уверенным шагом, не имевшим ничего общего с его обычной походкой, отправиться в сад на поиск улик. Когда молодой клирик приблизился к месту низвержения Гарри, он сразу же заметил поломанный розовый куст и следы на земле. Взглянув вверх, он увидел царапины на стене и кусок штанины, болтающийся на осколке бутылки. Так вот как к мистеру Рэберну заходит его дорогой друг! Вот, значит, каким образом секретарь генерала Ванделера любуется красотами цветника. Мистер Роллз даже тихонько присвистнул, когда наклонился, чтобы осмотреть землю. Он определил место, куда приземлился Гарри, рухнув со стены, опознал плоские глубокие следы мистера Рэберна, оставленные им в том месте, где он поднимал секретаря за шиворот. Более того, при ближайшем изучении он даже сумел различить на земле вмятины и бороздки от пальцев, как будто кто-то торопливо собирал что-то рассыпавшееся по земле.

«Честное слово, – подумал он, – это уже становится интересным».

И в тот же самый миг он заметил что-то почти полностью вдавленное в землю. Через секунду он эксгумировал изящную сафьяновую коробочку с золотой застежкой, украшенную восточными узорами. Ее попросту втоптали в землю, и лишь поэтому она осталась не замечена мистером Рэберном во время торопливых поисков. Мистер Роллз открыл коробочку и едва не задохнулся от изумления, граничащего с ужасом, ибо взору его открылся лежащий в бархатной зеленой подушечке алмаз невероятного размера и чистейшей воды. Он был размером с утиное яйцо, прекрасно огранен и не имел ни одного изъяна. Когда на него упало солнце, он изверг сияние, подобное электрическому, и засветился изнутри тысячью огней.