Клуб самоубийц. Черная стрела - [133]

Рынок был полон охваченных паникой горожан, но ни одного вражеского воина Дик среди них не увидел, поэтому решил, что у него есть время укрепить свои позиции и приготовиться к защите.

Оба крайних угловых дома по улице были пустыми, с открытыми настежь дверями, как их оставили бежавшие жильцы. Дик поспешил вытащить из них мебель и соорудил посреди улицы завал, перегородивший въезд. Под его начало было определено сто человек. Большую часть он отправил в дома, откуда они, находясь в укрытии, могли пускать стрелы из окон, с остальными занял оборону на баррикаде.

В городе тем временем не прекращались шум и сумбур. Набат колоколов, зов труб, быстрое движение лошадей, крики командиров, истошные женские вопли – вся эта какофония оглушала. Но через какое-то время суматоха пошла на спад. Шеренги пехотинцев и отряды лучников стали собираться и выстраиваться в боевые порядки на рыночной площади.

Большая часть этих соединений носила красные и синие цвета, и в рыцаре, который, не слезая с лошади, командовал ими, Дик узнал сэра Дэниэла Брэкли.

Потом наступило долгое затишье, за которым последовали четыре почти одновременных сигнала труб, донесшиеся с четырех концов города. Пятый сигнал ответил им с рыночной площади, и в тот же миг отряды двинулись в атаку. Тучи стрел обрушились на баррикаду и застучали по стенам домов.

Атака началась после общего сигнала на все пять улиц. Глостера окружили со всех сторон, и Дик понял: для того чтобы удержать свой пост, ему нужно надеяться только на свою сотню.

Семь туч стрел опустилось на баррикаду. В самую гущу событий Дик вдруг почувствовал, что кто-то сзади прикоснулся к его руке, и увидел пажа, который протягивал ему плотную кожаную куртку, укрепленную железными пластинами.

– Это от лорда Глостера, – сказал паж. – Он заметил, сэр Ричард, что вы ушли без защиты.

Дик, сердце которого взыграло от такого внимания, встал и с помощью пажа надел защитное одеяние. Как только он это сделал, две стрелы ударили в защитную куртку, не причинив ему вреда. Третья стрела сразила пажа, и он упал замертво у его ног.

Тем временем неприятель приближался через площадь. Он подошел уже так близко, что Дик отдал приказ стрелять в ответ. И сразу же из-за баррикады и из окон домов вылетела смертоносная туча стрел. Но ланкастерцы будто того и ждали, вдруг все разом закричали и побежали к завалу. Их конные воины с закрытыми забралами по-прежнему держались позади.

Завязалась жестокая и кровавая рукопашная. Нападающие, орудуя мечами, пытались разобрать баррикаду, растащить ее по кусочкам. С другой стороны, наоборот, всеми силами старались удержать загромождение. Защитники, словно обезумев, яростно отстаивали свой нехитрый бастион. Несколько минут это перетягивание длилось под лязг железа, раздавались резкие вскрики, сраженный друг падал на поверженного врага. Но разрушать всегда легче, чем защищать, и, когда единственная нота фанфары заставила нападающих прекратить свое отчаянное занятие и отступить, большая часть баррикады оказалась растаскана и разбита, и все нагромождение уменьшилось наполовину, а то, что осталось, грозило рухнуть в любую секунду.

Когда пехотинцы ланкастерцев разбежались в стороны, всадники, все это время стоявшие на площади в два ряда, неожиданно перестроились в колонну, превратив свой арьергард в авангард, и со скоростью атакующей кобры длинной, закованной в сталь колонной устремилась на руины баррикады. Из первых двух всадников один упал вместе с лошадью и был растоптан своими товарищами, второй запрыгнул на руины бастиона и пронзил пикой одного из лучников. Почти в ту же секунду его вытащили из седла, а лошадь убили.

А после этого колонна всей своей мощью врезалась в баррикаду и разметала ее защитников. Пехотинцы карабкались по телам своих павших товарищей, гонимые вперед неистовой жаждой крови, оттеснили нарушенную линию защиты и с грохотом потока, прорвавшего плотину, устремились на улицу.

И все же битва еще не была окончена. В узком уличном проходе Дик и несколько уцелевших защитников, орудуя алебардами, как топорами, в считанные минуты воздвигли новый, еще более высокий и еще более надежный завал во всю ширину улицы, стащив на него тела павших воинов и выпотрошенных лошадей, бьющихся в предсмертных муках. Челюсти улицы сомкнулись.

Сбитые с толку этим новым препятствием, остатки кавалерии ринулись назад. При виде этого движения вдвое больше стрел посыпалось на них из окон. Их отход едва не превратился в бегство.

Почти в то же самое время те, кто пересек баррикаду и устремился дальше по улице, у двери «Шахматной доски» встретили на своем пути грозного Горбуна и всю мощь резерва йоркширцев. Устрашившись, они беспорядочно бросились обратно.

Дик и его люди на баррикаде развернулись, из домов вышли свежие воины. Навстречу бегущим полетел рой стрел, а сзади их настиг Глостер, и уже через полторы минуты на улице не осталось ни одного живого ланкастерца.

Лишь тогда Дик поднял над собой окровавленный меч и издал победный клич.

Глостер слез с коня и стал осматривать пост.

– Добейте лошадей, – сказал он. – Они мешают вам, Ричард Шелтон, – прибавил он, – я доволен вами. Преклоните колено.