Клуб призрачных отцов - [2]

Бабуля спросила меня:

– Что случилось, котёночек?

Она повернулась, чтобы посмотреть, куда я уставился, но ничего там не увидела, а Призрак Отца теперь рукой звал меня следовать за ним.

Я сказал Бабуле, что мне нужно в туалет.

Я прошёл мимо стойки, и через весь зал к офису, куда Призрак Отца просочился сквозь дверь.

Я проверил, не следит ли кто-нибудь за мной, но никто не смотрел в мою сторону, и тогда я открыл дверь, потому что проходить насквозь я не умел. Призрак Отца стоял в углу у стола, и компьютер был включён, что было странно. Он кивнул на дверь, и я закрыл её, и потом он сказал: «Не бойся».

Я ответил, что не боюсь.

Его голос был прежним, только звучал по-другому, тише, как будто издалека, но я мог слышать его чётче, чем когда-либо раньше. Это может показаться странным, но так оно и было.

Второе, что он сказал, было: «Прости меня».

– За что? – спросил я.

«За всё», – ответил он.

И когда он это сказал, я подумал, что он говорит о прошлом, когда он был жив, но сейчас я в этом не уверен.

Я пересёк комнату и подошёл прикоснуться к нему. Моя рука прошла насквозь, и я ничего не почувствовал, разве что стало немного теплее, но, может, я это себе напридумывал.

Не думаю, что Призраку Отца это понравилось, но он ничего не сказал, а я так больше не делал.

– Ты призрак?

Это был глупый вопрос, но я не знал, что ещё сказать.

«Да», – ответил он.

– Где ты был? – спросил я.

«Я не всё время здесь. Я включаюсь и выключаюсь», – сказал он.

– Как лампочка?

Он грустно улыбнулся и ответил: «Да, как лампочка. Это трудно контролировать, но я стараюсь».

– А ты приходил в Паб раньше?

«Ты тогда спал», – кивнул он.

Потом я спросил, видит ли он других призраков, и он сказал: «В Ньюарке полно призраков, и к этому приходится привыкать, потому что они все из разных времён».

– Это, наверное, очень странно видеть всех этих призраков.

«Да».

Потом он помолчал секунду и сказал: «Филип».

– Что? – спросил я.

Если честно, я не хотел знать, что он ответит, потому что по голосу было ясно, он собирается сказать что-то плохое, как когда Дедушка умер.

«Я должен тебе кое-что рассказать», – сказал он, остановился на минуту и посмотрел на дверь.

Я не мог понять, почему он смотрит на дверь, и тут вошёл Дядя Алан, а он никогда не заходит в офис. Дядя Алан взглянул на компьютер и сказал: «Мама послала меня за тобой».

Он улыбался, и его большие руки держали стакан с виски на его большом животе. Он подошёл, взял меня за плечо и спросил:

– Ты в порядке, Филип?

– Да, – ответил я.

– Это был трудный день для всех нас, – сказал он.

– Да.

Мне хотелось, чтобы он поскорее убрал руку с моего плеча.

Я видел, как Призрак Отца смотрел на него. Смотрел так, как ни на кого никогда раньше не смотрел, и уж тем более на своего брата. Я понял, что ему не нравится присутствие Дяди Алана в офисе. Поэтому я сказал, что вернусь через минуту, только найду кое-что.

Дядя Алан вздохнул, и в воздухе сразу запахло виски, он ещё собирался что-то сказать, но он не был мне отцом, поэтому Дядя просто вышел и закрыл за собой дверь.

Потом я посмотрел на Призрак Отца, он мерцал и кричал, но почти неслышно, потом он вернулся и сказал: «Мне, похоже, недолго осталось».

Потом он растворился секунд на пять и вернулся.

Он пытался говорить, но всё, что я мог услышать «Это не был…»

Он пытался снова и снова.

«Это не был…»

«Это…»

«Это был…»

«Это не был…»

«Это не был слу…»

Он исчез.

– Пап, Папа, Пап! Вернись! Вернись! – закричал я.

Но он не вернулся.

Потом я услышал голос:

– Ох, Филип.

Это был мамин голос. Я не знаю, как долго она там была, и Дядя Алан теперь стоял за её спиной, положив руки ей на плечи. Она не чувствовала холода по спине так, как это чувствовал я.

Плохие Новости

Отец погиб, потому что его машина врезалась в ограждение моста на окраине Келхэма – деревни недалеко от Ньюарка. В East Midlands Today показали фото с места аварии. На снимке было видно, что машина зависла на краю моста, как будто собирается упасть в реку Трент. Все окна были разбиты и покрыты паутинами трещинок. Дикторша в новостях говорила, что мост теперь, наверное, закроют на два месяца, как будто мост имел хоть какое-то значение.

До того, как мы увидели эти новости, к нам заходил полицейский. Я знал его, он уже приходил в Паб поговорить с отцом. Лицо полицейского было похоже на пустую тарелку, и он долго открывал и закрывал рот, но ничего кроме воздуха из него не выходило.

Я подсматривал за ними с лестницы, так что меня никто не видел, а я не мог хорошо разобрать, о чём они с Мамой говорили, но я понял, что-то не так, по тому, как полицейский держал фуражку у себя на груди.

Потом они ушли в офис и закрыли дверь, и я ничего не слышал целую вечность, а потом услышал Маму. Она завыла, как ВОЛЧИЦА, и от этого воя у меня заболел живот, и я закрыл глаза, стараясь услышать, что говорил полицейский, но всё, что он говорил, было: «Простите…», и он всё повторял и повторял:

– Простите.

– Простите.

– Простите.

Я знал, что он не сделал ничего плохого, ведь он полицейский, а полицейские говорят «простите», только когда что-то очень плохое случилось. Уже тогда я понял, что это за боль засела у меня внутри. Я видел, как уходил полицейский, и фуражка уже была у него в руке, а не на груди, как будто он принес в ней Плохие Новости и выпустил их. Я увидел Маму, а она видела и не видела меня. Она забилась в угол зала, там, где батарея, сжалась в комок и плакала, обхватив голову руками, немного раскачиваясь, и бормотала: