Клуб лжецов. Только обман поможет понять правду - [41]

– Ничего подобного не должно происходить, когда папа рядом, – подумала я и вспомнила историю, однажды рассказанную отцом. Некогда он, в стельку пьяный, стоял на берегу океана вместе с Джимми Бентом, самым безбашенным каджуном во всей округе. Они закончили ловить рыбу сетью и напились виски. Рядом на бревне, как на скамейке, сидели девушки в брюках «капри» и ели моллюсков из котелка. Джимми начал стрелять в песок у ног отца из своего кольта сорок пятого калибра, приговаривая: «Нужно быть мужиком, чтобы плясать на песке». На что отец отвечал:

– Я – мужик, Джимми.

И плясал. Так продолжалось до тех пор, пока один из рыбаков не подошел сзади к Джимми и не огрел его палкой по голове. Эту историю я воспринимала как доказательство неуязвимости отца. Казалось, когда он рядом, все будет хорошо.

Щупальца отодрали от ноги Лише, которая уже была покрыта волдырями. Мать обложила ногу сестры мокрым песком в надежде на то, что опухоль спадет, словно песок – чудодейственное средство. Нога уже не была похожа на ногу – кожа воспалилась, натянулась и приобрела сероватый оттенок. Вокруг собрались рыбаки и члены их семей. Стремительно темнело. В уходящем свете одежда и лица людей стали темными, словно их обсыпали золой. Кто-то дал Лише глотнуть кока-колы, но сестра выплюнула ее на песок. Ее лицо посерело, как нога.

В следующей запомнившейся мне сцене уже совсем темно. Отец отводит в сторону полицейского и советуется, в какую больницу лучше отвезти сестру, какая ближе и лучше. Фары нескольких машин освещают нас с разных сторон и под разным углом, как прожектора. Я сижу рядом с Лишей и держу ее за руку, но не хочу вглядываться ей в лицо. Когда в прошлый раз я на нее посмотрела, оно было бледным, как луна в небе. Мама вытирает лицо сестры влажной салфеткой, ее запах смешивается с запахом коктейля из водки и кока-колы, который Лише дали в качестве обезболивающего. Я упорно не смотрю на лицо сестры и пристально вглядываюсь в океан. Сейчас отлив, и кромка воды с белыми бурунами волн отодвинулась от нас. На поверхности я замечаю белое свечение, словно в океане горят маленькие лампочки.

Мама объясняет нам с Лишей, что причина этого свечения – фосфор, но я не думаю, что сестра слушает маму. Она говорит шепотом, и от этого мне хочется спать. Рассказывает, что в воде живут мельчайшие микроорганизмы, которые начинают светиться в волнах прибоя. Я вспоминаю, как однажды мы с Лишей и мамой пошли купаться голыми в светящихся волнах. Отец поднял нашу брошенную на песке одежду.

– Ну женщины, вы с ума сошли! – расхохотался он. Я нырнула под волну и увидела, как все мое тело засветилось.

Скорее всего, я заснула, положив голову на чьи-то колени. Мне снился сон, как мы с матерью плывем под водой и светимся зеленым светом, как духи. Картинка из моего сна напоминает репродукцию картины Матисса, которую мама вырезала из одной книги об искусстве и приклеила над ванной. На этом полотне обнаженные женщины танцуют в круге, взявшись за руки. Мы с матерью, словно огромные женщины на той картине, – струящиеся и бледные. Перед нами зеленая вода. Впереди я вижу бледные ноги Лиши, словно хвост уплывающей от нас русалки.

Я крепко спала и во сне была уверена, что Лиша умрет. Я сотню раз желала ей смерти, даже молилась об этом, примерно с такой силой, как молилась о смерти бабушки. Бог проявил ко мне милосердие и забрал бабушку, но теперь за это собирался взять и Лишу. Он отравил ее ядом португальского кораблика только потому, что я дразнила ее медузой на палке! Я была совсем ребенком, но на моей совести уже лежали две смерти.

Я совершенно не помню больницу, в которую Лишу с мамой привезли на полицейской машине. Мы с папой приехали следом. По дороге домой я заснула. Когда машину подбросило на обочине шоссе, я проснулась и увидела черное небо и звезды. Отец сказал мне, что Лиша на заднем сиденье. Он соврал, что все будет хорошо и надо только снова заснуть. И я погрузилась в сон.

Наутро я насчитала на ноге Лиши более сотни волдырей. Врачи посоветовали ей не вставать с кровати, что она с радостью и делала. Под распухшую ногу подложили подушку. Я была так рада тому, что сестра не умерла, что целый день ей прислуживала. На обед принесла ей пирог с курицей на тарелке из лучшего маминого сервиза. Купила мятные леденцы на свои деньги. Читала ей вслух истории о нападениях акул на моряков, потерпевших кораблекрушение во время Второй мировой войны, и гигантских кальмарах с щупальцами длиной с эсминец из энциклопедии «Британника».

На следующий день Лиша брала с соседских детишек пять центов за то, чтобы посмотреть на волдыри, десять за то, чтобы потрогать их, и двадцать пять за то, чтобы проткнуть один из волдырей продезинфицированной спиртом иглой.

Потом она на меня разозлилась, встала с кровати и засунула меня в ящик для грязного белья, встроенный в стену ванной. Я попыталась выбраться, но только прищемила пальцы тяжелой крышкой. Сидя в темноте на мокрых и покрытых песком полотенцах и купальниках, я снова искренне пожелала ей смерти. Отец ушел на работу, а мать лежала в кровати и не собиралась в ближайшее время вставать. Помощи было ждать неоткуда.