Клуб любителей фантастики, 2010 - [47]
МАНЯТ МЕНЯ ИЗМЕНИЧИВЫЕ ДАЛИ
…Ближе к полудню рокот станков становится просто невыносимым, хотя временами и кажется, будто звук затихает. Такова уж природа человеческого мозга — срабатывают предохранители. Главное — выживание, объективность потерпит.
Весь отдел — отличные ребята. Возможно и весь завод, ведь работают тут почти все «добровольцы». Возможно, поэтому и не так злобствует Охрана Лет. Они в ОЛ все козлы, но договориться с ними можно, если и Виктор Михалыча отмазали, а ему уже под 50.
Вот пришла мысль: «А может, просто тут дефектники все? Поэтому на Пенсию провожают уже после угасания репродуктивной функции?». После последнего выброса стало ужасно много скрытных. Я уже и сама не знаю — может я тоже?
Хорошо, что запрещены дети на работе, не то вымерли бы, наверное, основные. Остались бы люди — ящерицы, возможно — крысы, ну а основной генотип уже не так приспособлен к жизни в этой части планеты. Ближе к полюсам разве что.
…Хм, опять я замечталась во время работы, — вон как Сашка буравит злобным взглядом. Сашка — мой друг, сосед, а ещё непосредственный начальник. Это он как раз и привёл меня сюда. Мне тогда идея собирать медицинских слонов, да ещё и за спасибо, показалась, мягко говоря, идиотической. Как они вообще кого-то найдут на эту работу. Тогда, сразу после выброса, глашатаи, бегающие по разрушенному миру с предложением работы, да ещё с таким названием, выглядели, эмм… плохой шуткой. Смутное время. Смутно помню…
Все болеют, умирают. Если никто не умер да неделю, кажется, что наконец проходят волны. До того как на улицы выпустили первую партию слонов, заражение происходило при обычном передвижении, воздух аж кишел бактериями, ещё чуть-чуть, и вирусы можно было б различать невооружённым взглядом.
— Лиз, ты собираешься возвращаться на грешную землю? Обед вот скоро.
— Д-да, да Саш, — всё не могу в себя прийти, а от постоянного грохота начинаю общаться с собой — себя-то хоть слышу нормально. Зато в столовке наговариваешься на целый день.
За нашим столиком, как правило, сидит ещё Михалыч, он из соседней группы, много старше нас, и с ним всегда всё новое. И говорит обычные, простые вещи, но как…
Всё, звонок!!! Ура, перерыв.
— Саныч, идёшь? Не знаешь, что сегодня со вторым? С шерстью в каше. Они не разобрались с крысами в кладовой?
— Ну знаешь, Лизок! Может, перестанешь привередничать и поприветствуешь старого друга?
— Михалыч!! Хорошо, что тебя не забрали!
Те, кто постарше, рассказывали про волшебную страну Пенсию, со всегда ярким солнцем, свежим воздухом, отличной рыбалкой в отличной компании, красивыми зрелыми женщинами и галантными мужчинами… Возможно. Но вот только ещё никто не говорил с кем-то, кто бы там побывал. Люди из ОЛ и те доходят только до ограды. Сказки ложь, да в них намёк?
— Хм… Лиза? Что так смотришь мрачно? Ну да, не забрали. Эти гады машину мою забрали. И клетку Кешину. Теперь у меня попугай бездомный. Стыдно перед ним.
Понесло нашего старичка. Сейчас опять начнётся рассказ «на основе реальных событий», про тяжкую долю попугаев в мире жестоких людей. Может и к лучшему, а то так и не дадут с собой пообщаться. А так молчу не только я, а и все, кто стоит в радиусе метров двух-трёх, Виктора Михалыча нашего не перекричать. Что-то странно, долго слишком ему дают разглагольствовать, обычно народ не церемонится, а тут смотрю, ещё и сочувствие в глазах читается, к чему бы это?
Всезнайка Ангелина. Заносчивая, сухая блондинка за тридцать. Это она в своё время пробудила в нас боязнь Пенсии. А скоро ей тоже туда. И она это знает.
— Энги, привет!
Смерила меня взглядом, будто с ней не поздоровались, а послали.
— Лиз?
Интересно, а она что, уже и не надеялась меня тут увидеть?
— Не знаешь, что происходит?
— Ты о чём?
— Посмотри на реакцию. Почему они его жалеют? Что они знают, чего не знаю я?! Уверена, ты в курсе всех последних слухов, связанных с Пенсией. Может, поделишься?
— Ты ничего не изменишь. Наблюдай.
Вот же стерва. Ну ладно, может наблюдение и в самом деле лучше в этой ситуации? Когда происходит что-то, о чём знает «толпа», то определённым образом изменяется атмосфера места, ароматы, плотность воздуха, перенасыщение феромонами. Если научиться читать подобную информацию, слова нужны будут только в искусстве. Стихи, малая толика прозы, непередаваемая запахами и цветом, и всё. Фиолетовый с салатовыми разводами — такой теперь цвет настроения. Цвет тревоги и любопытства. Запахло потом. Сейчас что-то произойдёт, а я так и не поняла, какое отношение имеем к этому мы, наша троица.
Пока все заняты, могу как раз сходить нам за обедом. Меня знают в лицо, талонов на всех не потребуют. Главное в этой толкучке потом найтись. А, чёрт, ещё и туда протиснуться не мешало бы. «Разрешите? Разрешите! Эй ты, дай пройти!!!» Ну вот, опять все мои попытки цивилизованно себя вести пошли коту под хвост.
— Джей, здравствуй, дай-ка мне на троих. — Улыбнулась, пошла за тарелками.
— Угу, спасибо. Эй, а почему тут две тарелки? Я же сказала — на ТРОИХ! Ау! Ты что, не слышишь меня?
Могла бы хоть обернуться… Что теперь? Кто из нас без обеда?
Ладно, разберёмся. Думаю, поделимся. Найти бы их только…
