Клуб любителей фантастики, 2010 - [38]

Черепная коробка у Ы-ыха была очень прочная, затвердевшая от вражеских и дружеских ударов. Но это сказалось на её содержимом.

Работа шла трудно.

Когда Фру-фру упёрлась носом в крайний Трухлявый пенёк, Ы-ых успел обдумать лишь одно положение стратегического плана: «Э-э…»

Фру-фру принялась с аппетитом глодать труху.

Услышав этот противный хруст, из-под пенька выполз ещё один лохматопупый — У-ух Косоглазый. Ы-ых сполз с крутого бока Фру-фру на землю. И друзья, воздев палицы, начали ритуал приветствия. Уж молотили от души. Когда ритуал был завершён, оба лохматопупых напоминали жертвы горного обвала.

— Э-э… — поделился Ы-ых с верным другом.

У-ух довольно быстро уловил его мысль и спустя час понимающе заулыбался.

— Э-э! — воскликнул он.

Ы-ых облегчённо вздохнул. Наиболее трудная часть дела, можно сказать, уже сделана. И он, поднатужившись, очень тепло, хотя и несколько смутно, подумал: «Хорошо, когда друг понимает тебя с полуслова».

Но в воздухе повисла догадка, что вдвоём со зверем не справиться. Оба чувствовали её присутствие, пусть и не могли отчётливо сформулировать.

Внимательно посмотрев друг на друга, заглянув в подбитые глаза, они припомнили, что уже давненько не виделись с Э-эхом Косоруким, другим славным лохматопупым, живущим у Синего болота.

— Э-э… — начал Ы-ых.

— Э-эх! — подхватил У-ух Косоглазый.

Ы-ых осклабился. «До чего здорово иметь такого сообразительного друга!..» — излучала его расквашенная физиономия.

У-ух отвязал от баобаба своего динозавра, и друзья, объединённые туманной, зато общей целью, отправились к Э-эху Косорукому.

Вскоре они прибыли на место. Когда закончился ритуал приветствия, трое лохматопупых напоминали жертвы землетрясения. Э-эха уравняло с гостями то, что его-то охаживали в две палицы, тогда как он — благовоспитанно отмахивался лишь одной. Утерев кровавые сопли, друзья радостно смотрели на дело рук своих, чувствуя немалое удовлетворение оттого, что все присутствующие отработали честно.

— Э-э… — начал объяснять Ы-ых генеральную идею, тыча палицей в направлении Синего болота.

— Э-э!.. — подхватил У-ух и засунул под верхнюю губу две берцовые кости, валявшиеся на земле.

— О-о!.. — закивал сообразительный Э-эх через какой-то час. Подумав немного, добавил: — О-о!..

Взгромоздившись на скакунов, трое отважных устремились вперёд. Их глаза, несколько заплывшие, горели огнём. Уши, носы и всё остальное — тоже. Нетерпеливая мужская жажда настоящей драки заставляла их неистово колотить скакунов по хребтине — до головы-то не дотянешься…

Они подъехали к бурелому, сквозь который кое-где просвечивало Синее болото.

— О-о… — подал Э-эх мысль.

— О-о! — хором воскликнули спутники и вскинули палицы.

Но Э-эх отрицательно постучал дубиной по головам друзей.

Ге озадаченно уставились на него. Разве что-то идёт не по плану? Э-эх скупой мимикой распухшего лица дал понять, что охота, можно сказать, обречена, — если не заглянуть в одно место. Это рядом.

— О-ох! — веско заявил Э-эх, подняв корявый палец.

— О-ох… — посерьёзнев, откликнулись политические единомышленники.

Возле пещеры с ярко размалёванным входом друзья спешились. Из неё тут же выскочил, размахивая палицей, О-ох Кособрюхий, в трёх шкурах, надетых одна поверх другой. Когда ритуал приветствия был завершён, участники напоминали жертвы планетарного катаклизма.

— О-ох?.. — прохрипел Э-эх, на этот раз — с чисто прагматической целью.

Хотелось, чтоб хозяин отозвался — ведь сам Э-эх не мог определить его местонахождение заплывшими глазами.

— Э-эх!.. — прохрипел в ответ хозяин, уважительно избитый едва ли не до полусмерти, и указал палицей на опушку бурелома. Динозавры принялись щипать траву.

Ну а четверо лохматопупых энергично заковыляли вперёд. На всех четверых нельзя было смотреть без содрогания. Впрочем, никто и не смотрел.

На краю бурелома гости увидели яму. Раньше её заполняла грязь, в которой так любили поваляться динозавры, избавляясь от блох. Сейчас же в ней пузырилась какая-то мутноватая жидкость, издающая непривычный резкий запах, и плавали огрызки плодов.

Ноздри отважных расширились, принюхиваясь.

— И-и-э-эх! — выкрикнул Э-эх и бросился в яму.

Но он не стал ни мыться, ни плескаться в остро пахнущей влаге, он стал — жадно пить, отдувая в сторону подплывавшие огрызки. Спутники почувствовали в нём бывалого охотника на Бегемотов.

О-ох, дав понять, что удовольствие стоит одну полноценную шкуру, указал им на яму.

Посоображав не более часа, те присоединились к Э-эху.

Сначала терпкая влага смутила их своим вкусом.

Но потом они как-то незаметно для себя втянулись.

Через некоторое время, хорошо нахлебавшись в яме, трое отважных, где на своих двоих, где — на своих четверых, двигались в направлении Синего болота. Громко распевали песню, из которой Бегемоту следовало уяснить, что его сейчас пометут по кочкам к едрене фене.

После ямы охотникам было трудно выдерживать прямой курс. Они то и дело натыкались на деревья и ненароком валили их, отчего бурелом становился ещё непролазнее.

Ы-ых даже подумал — а нет ли вины предшествующих отважных в том, что эта местность имеет столь труднопроходимый вид.

И было трудно приноровиться к повадкам тутошних деревьев, кидающихся к тебе, как к лучшему другу, с объятиями и поцелуями. А ещё ему казалось странным, что Синее болото, которое находилось, в общем-то, неподалёку, до которого, если уж по совести, рукой подать, — никак не приближается.