Клуб любителей фантастики, 2003 - [71]
— Папка, мы с мамой весь день слушали новости и смотрели головизор. Там говорят, что вчера началась настоящая война, это правда, пап? Ух ты! Ты тоже воюешь?
Я не успеваю отвечать на все вопросы, что сыплются на меня с сумасшедшей скоростью. Что такое настоящая война глазами пятилетнего пацана? Много бух-бух-бух, и, конечно, наша победа… Эх, Дэн, если бы все было так просто.
— Папка, ты герой? Ну, скажи, ты герой, да?! Я уже всем нашим рассказал, что ты воюешь, что летаешь и сражаешься с врагом.
— Я не летаю, сынок, — тихо отвечаю ему. — Летают самолеты, я всего лишь управляю ими с земли.
— Ты сбил всех врагов?
— Нет, — грустно шучу в ответ, — оставил немного на завтра.
— Здорово! Я тоже, когда вырасту, стану летчиком! Правда, ты меня научишь?
Научишь… Что-то, ушедшее, казалось бы, навсегда, неожиданно всколыхнулось в памяти. Как смешно и просто начиналось это много лет назад!
— Да, сынок, — комок в горле, он тут, никуда не делся. Он всегда тут. Мешает произнести простые слова. Но я справляюсь с собой. — Да, сынок. Ты будешь пилотом. Я научу тебя летать…
— Дэн, — рядом неслышно появилась Мария, и тут же на лице сына обиженное выражение. Похоже, он заранее знает, что сейчас скажет мать — Дэн, тебе надо собрать игрушки, а потом, думаю, следует ложиться спать.
— Ну мама! — в глазах слезы.
— Я помогу тебе, сынок. Маму надо обязательно слушаться.
Мы вместе идем в детскую комнату, я улыбаюсь, глядя на то, что у парня разбросано по полу. Все пацаны играют в войну, это у нас в крови. Но мой всегда летает над полем боя. Вот и сейчас поверженные танки и орудия разбросаны по толстому ковру с термоподогревом, а маленькая серебристая машина — обычная крылатая птица из прошлого века — совершила посадку на диване. Пилот вернулся из боя и привел самолет на аэродром.
— Давай убирать все это, Дэн! — говорю ему. — Завтра еще поиграешь, хорошо?
— Пап, а ты завтра тоже вернешься пораньше?
— Еще не знаю, сынок…
Я знаю, что завтра вернусь. На взлетном поле еще осталось несколько машин с эмблемой скорпиона на брюхе. Я не вернусь тогда, когда все эти машины будут уничтожены. Тогда придет очередь для последнего боя..
— Влад, ты сегодня не похож сам на себя, — она не спрашивает, даже не ставит знак вопроса в конце предложения. Это ответ. Мария всегда такая — она четко и безошибочно угадывает мое настроение. Для того и уложила сына спать пораньше, чтобы осталось время поговорить…
— Сегодня я встретил врага, который сильнее меня.
— И?
— Он дважды сбил меня.
— Что сказал Грудин?
— Он сказал, что завтра у «Скорпиона» должен быть готов яд, чтобы уничтожить этого…
Она молчит. У меня не просто жена, у меня жена-умница. Она точно знает, что есть минуты, когда лучше не давать ненужных советов, все равно я и только я должен придумать, как с этим быть. Мы молчим долго-долго, сидя на пороге нашего небольшого дома и глядя, как солнце медленно тонет в тучах. Красная краска заливает небо у горизонта, а над нами все чернеет.
— Ты сделаешь это ради нас с Дэном, — наконец говорит она, и я молча киваю в ответ. — Ты сможешь. — Снова киваю. Мне не хочется ее расстраивать.
Мы идем в дом, она — чтобы погреть мне что-нибудь на ужин, я — прочитать свежие экспресс-сводки штаба о ходе сегодняшних боев, посмотреть наши потери и примерный ущерб у противника.
На ленте новостей мое внимание привлекает короткий текст независимого информационного агентства. Посылаю команду электронному мозгу, и новость распахивается в полном объеме на панели домашнего головизора. Мария неслышно входит, скидывает туфли. Босиком приближается ко мне, легкой тенью замирает за спиной.
«В ходе сегодняшних боев осталась непонятной цель локальной операции Равии, пожертвовавшей одной из лучших машин радиоэлектронной борьбы. Машина в сопровождении бронегруппы прикрытия совершила прорыв периметра обороны противника и осуществила глубокий рейд на территорию Фобии. Бронегруппа заняла позиции в квадрате 12–48 и несколько часов вела активное подавление каналов связи, противодействуя передаче команд 3D-штаба фобиан. Через несколько часов сопротивление десанта было подавлено, машина РЭБ самоликвидировалась при попытке захвата. Официальные представители командования Равии умалчивают о том, чем была вызвана необходимость этой жертвы. Пресс-центр Фобии также отказался от комментариев».
Черт бы их подрал!
Никак не уснуть. Такое со мной всегда после боя. В голове, перед глазами, продолжают мелькать самолеты, я словно заново переживаю все прошедшие схватки, ищу свои ошибки, стараюсь придумать, что можно изменить. Грудин говорил, что это пустое. Самоедство. Мнительность. Во сне надо всегда побеждать. Но я не могу не думать о сбитых машинах. Необходимо найти противоядие. Мари давно уже спит, уткнувшись носом в мое плечо, почему-то ей нравится засыпать именно так. Иногда это мешает мне, но жену просто мучает бессонница, если пытаться отодвинуть ее чуть в сторону. Лежу с открытыми глазами в полной темноте. Пока ничего не могу изобрести. Глубокая ночь…
Жена переворачивается на другой бок, затем неожиданно приподнимается и смотрит на меня. Закрываю глаза, притворяюсь образцово-правильным поленом.
