Клуб любителей фантастики, 1980–1983 - [42]

Дорога побед предназначена Гурию и его друзьям.

Но только ли побед? Проверяю себя мысленно.

Гурию хорошо отчасти и потому, что он не единственный, из первых, но не самый первый. Он член фаланги могучих. Рядом такие же в трудную минуту подопрут плечом. Но ведь до них тоже был кто-то самый первый. Самый-самый. А первый блин, как известно, комом. Вероятно, не сразу наладилась варитаитика, не без огрехов шли опыты. И нелегко было самому первому. Вырос непохожим на других, странноватый, в чем-то смешной, белая ворона среди серых. А чем хуже белая? Иная, непохожая, — вот и клюют.

О трагедии одинокого гения Уэллс написал «Человека-невидимку». Единственный, тот остро ощущал свое одиночество. Подобное грозит и первому ваританту, в особенности если он мягкий по натуре человек, нуждающийся в опоре, привязчивый, чуткий к чужому мнению. Я и имя хотел дать ему мягкое — Миша… Потом подумал: не лучше ли Маша? Девочки болезненнее воспринимают, как о них говорят, смотрят. Вековая традиция, ее не сразу сломаешь…

Но с какой стати проводить опыт на бедной девочке Маше? Тоже надо обосновать. Допустим, родители ее были биологами-психологами, делали опыты на тех самых талантливых крысятах. Нет, при всей своей преданности прогрессу они не стали бы возлагать единственную дочь на алтарь науки. Но оказалось, что Маша отстает в развитии. Вот отец и предложил провести курс лечения. Мать, порыдав, согласилась… и неожиданно получился перехлест, отстающая обогнала своих сверстников. Напрасно девочка умоляла сделать ее обыкновенной. Было уже поздно. Не лезть же в череп, не вырезать резервные клетки. Единственный выход: сотворить сотню подобных ей — варитантов. Сотня почувствует себя уверенно, всегда будет дружной и счастливой…

Ой, всегда ли? Разве не будет конфликтов?

Не без того, вероятно. Люди соревнуются, спорят, любят, не любят, ревнуют. Но, чтобы описывать любовь и ревность, нет необходимости изобретать варитантов. Литературный конфликт должен быть органичен: у невидимки от невидимости, у моих героев от смены талантов.

Ведь они время от времени становятся другими людьми. А это может не понравиться их «обыкновенным» друзьям. Предположим, Гурий полюбил девушку. Самую обычную, любовь дли нее — наиглавнейшее в жизни. Вот и назовем ее Любой. Возможно, первое ее увлечение было неудачным: сильный человек, но жесткий, прямолинейный, не умеющий чувствовать деликатно. И по контрасту приятным показался Гурий, в то время талантливый педагог, чуткий, внимательный… Но вот педагогический этап завершен, у Гурия иные задачи — глобальные, иной талант — всеохватный, иной подход к людям Нет больше интереса к настроениям отдельного человека, чуткий стал суховато-рациональным, несколько циничным от трезвой рассудочности. Чужой, неприятный, даже напоминает первого возлюбленного. А она-то не изменилась…

Вот и перечислены необходимые герои: Маша, ее родители, Гурий, Люба. И все прочие: другие ваританты, другие ученики.

Материал имеется. Можно разложить его по главам.

План-схема

Начнем со школы. Старший класс. Приходит новенькая — невзрачная девочка Маша. Вялая, ко всему безразличная. И учится странно. Тройки, тройки, тройки с минусом… И неожиданная пятерка с плюсом по географии — карты рисует на доске наизусть. А через месяц уже не помнит ни рек, ни гор. Зато блестящие успехи по математике. Послали ее на конкурс — провалилась. И «общественное мнение» — нет судей безжалостнее девочек — выносит суровый приговор: новенькая задается, надо ее на место поставить.

Но у Гурня собственный взгляд. Он никогда не старался примкнуть к большинству. Не курил, только чтобы показаться взрослым. Не осуждал Машу лишь потому, что другие ее осуждали. Демонстративно сел за одну парту.

И когда родители взяли Машу из школы, потому что ей трудно было заниматься по стандартной программе, одному только Гурию открыла она тайну своих успехов и неудач. А позже, когда оказалось, что опыт удачен, безвреден и нужна целая школа для вариантов, Маша тотчас известила Гурия. И он был принят.

Отец и мать возражали, но Гурий настоял на своем…

Второй этап: школа варитантов. Здесь выращивают в человеке конкретный талант. Как это делают?

Тоже надо обдумать.

Есть два способа совершенствования организма. Назовем их гимнастический и гастрономический.

Гимнастический избирателен: в плавании работают такие-то мускулы, в прыжке — такие-то, в боксе — совсем другие. Боксер упражняется со скакалкой, борец с тяжелым мешком, конькобежец на велосипеде. Упражняют самые нужные мускулы.

Гастрономический применяется в столовых. Вот тебе, едок, котлеты, жуй и глотай. Организм сам разберется, какие ферменты пускать в ход, как и что переваривать, а что не переваривать.

Профессионалы применяют оба способа. Художники — гимнастический: натюрморты, натура, эскизы, этюды, наброски, выезды на природу, уголь, гуашь, акварель… Для писателя же главное — жить полнокровной жизнью. А уж как удалось отобразить эту жизнь на бумаге, оценит читатель… Чисто гастрономический способ.

Думается, что и школа варитантов пойдет по этому же пути. Уважаемый мозг, тебе дана резервная мощность, дана задача, сам решай, какие отделы снабжать кровью, куда направлять подкрепления. И мозг разберется. Не было способности — она появится, разовьется, укрепится, придет умение, возникнут новые интересы. Неважное прежде станет насущным и увлекательным.