Клуб любителей фантастики, 1961–1962 - [9]

От этих говорящих глаз невозможно было оторваться. Они буквально не отпускали.

И по мере того как мы смотрели на это лицо, образ необыкновенной женщины постепенно раскрывался перед нами. Что-то новое и новое виделось в нем.

Мы просидели в оцепенении около часа. Заядлые курильщики не вспомнили о своих потухших папиросах. Простуженные ни разу не кашлянули. И даже насмешливая Зоя как-то присмирела и сидела не шевелясь.

Тишину прервал Никитин. Он тихонько хлопнул в ладоши и шепотом сказал:

— Ну, может быть, достаточно? А? Я его заверну. Я вижу, вы атак готовы просидеть до утра. А меня это совсем не устраивает… — И он накинул на портрет простыню.

Постепенно оцепенение стало проходить. Начали шевелиться, разговаривать. Курильщики задымили, а Зоя, шумно негодуя, бросилась открывать форточку.

— Ну, а теперь, скромник, рассказывай, кто она.

— Кто? Не знаю. Адрес ее пока мне точно неизвестен. Она хоть и подарила мне этот замечательный портрет, но ничего о себе не сказала. А живет она очень далеко…

Дело в том, что перед вами было самое настоящее, не оперное и не книжное, а реальное небесное создание. Эта женщина неземная, и даже очень возможно, она не из нашей Галактики…

ТАЙНА ЧЕРНОГО КВАДРАТА

Ну и шум поднялся!

Как будто в отместку за предыдущий чес полной тишины.

Всем было досадно, что Никитин продолжал мистификацию.

Но мне этого не казалось. Когда он говорил, слишком серьезны были его глаза. Гораздо серьезнее, чем это нужно для мистификатора.

— Ну, тише, тише, а то я опять введу вас в оцепенелое состояние. Открою портрет — сразу затихните. Хотите узнать все — слушайте, не хотите — не надо. Вам же будет хуже. Ничего и не узнаете…

Все сразу притихли, и он продолжал:

— Прежде всего выбросьте из головы, что я вас дурачу. Слишком дорого стоил мне этот портрет. Из-за него я чуть не лишился жизни.

Поэтому мне не до шуток. Слушайте все по порядку.

Двадцатого февраля этого года я заступил на ночное дежурство на своей станции. До пяти часов утра все шло как обычно. Телескопические счетчики элементарных частиц, расставленные рядами, изредка пощелкивали.

Но в пять часов утра произошло необычное. Сработал одновременно весь первый ряд счетчиков. А через тридцать минут 20 секунд одновременно сработали все пять рядов. Это не было галлюцинацией, самописцы все записали — у меня есть документ.

Я тогда понял, что эти излучения идут импульсами откуда-то из одной точки неба, но вследствие вращения Земли движутся полосой — с востока на запад. Площадь охвата импульсами очень скоро передвинется западнее приборной площадки, но там отвесная скала и только на ее вершине ровная поверхность. Времени в моем распоряжении было мало. Я схватил в лаборатории ящик толстослойных фотопластинок (эти пластинки мы применяем для изучения космических лучей), притащил его к подножию площадки, привязал к нему веревку, а другой ее конец — к поясу и полез вверх. Стена была отвесная, выступов мало. Как я еще тогда не свалился, до сих пор не пойму. Разодрал себе руки, лицо, но все-таки я был наверху. Втащить ящик с пластинками после этого адского подъема было детской забавой.

При свете звезд я разложил на снегу все пластинки как можно плотнее друг к другу. Затем я должен был вернуться вниз наблюдать за счетчиками. Стал искать место, где бы я мог привязать веревку. Обходя площадку, оступился… Повис над обрывом… А что произошло дальше, вы уже знаете.

По моей просьбе наши сотрудники собрали и проявили пластинки. Они были экспонированы не частично, как это бывает, когда в толще эмульсии появляются следы элементарных частиц, а сплошь. Это был другой характер лучей.

Мы отпечатали все снимки на фотобумаге. Склеили в огромное полотнище и разложили на земле. Затем поднялись на вертолете и увидели это лицо, которое так сильно поразило вас. Здесь я вам показал фоторепродукцию с того огромного портрета. Он был еще более размытый, местами более туманный. Изображение сильно напоминало случайные пятна сырости на стене, в которых великий Леонардо да Винчи порою черпал сюжеты для своих рисунков. В трактате о живописи у него прямо говорится:

«Я не премину поместить среди этих наставлений новоизобретенный способ рассматривания; хотя он и может показаться ничтожным и почти что смехотворным, тем не менее он весьма полезен, чтобы побудить ум к разнообразным изобретениям. Это бывает, если ты рассматриваешь стены, запачканные разными пятнами, или камни из разной смеси…

Пусть тебе не покажется обременительным остановиться иной раз, чтобы посмотреть на пятна на стене, или на пепел огня, или на облака, или на грязь, или на другие такие же места, в которых… ты найдешь удивительнейшие изобретения, чем ум живописца побуждается к новым изобретениям, будь то к композициям битв животных и людей, или к различным композициям пейзажей и чудовищных предметов…»

Но вернемся к рассказу.

Мне думается, что излучения передавались импульсами и энергетический луч наткнулся на нашу Землю.

Встреча была очень короткой, и луч шел, по моим расчетам, навстречу движению Земли. Поэтому Земля в своем беге по орбите не успела выскользнуть из-под этого луча, а время поворота Земли мне удалось использовать для подготовки к фотографированию.