Клуб любителей фантастики, 1961–1962 - [50]
Анатолий Днепров
ПОДВИГ
Научно-фантастический рассказ
Техника — молодежи № 6, 1962
Рис. Ю. Случевского
Все началось совершенно неожиданно. Олла пришла очень взволнованная, с фототелеграммой в руках.
— Я немедленно возвращаюсь в Москву. Плазмодин отправляется через сорок минут. Через час мне нужно встретиться с Корио. Вот послушай: «Олла, мне очень нужно с тобой повидаться. В моем распоряжении только сутки. Сегодня в двадцать два часа решается моя судьба. Корио».
— Это звучит как в старых приключенческих романах, — сказал я.
Корио я знаю много лет как очень умного и уравновешенного человека. Работы по микроструктуре энергетических полей сделали его имя известным среди ученых всей планеты.
— Корио не пошлет такую телеграмму без всяких на то оснований. Обрати внимание на почерк.
Я посмотрел на четыре строки и сразу заметил, что они были написаны взволнованным человеком.
— Если с ним все благополучно, я сегодня же вернусь, — сказала Олла. — Если же нет…
— Что ты, сестренка! — воскликнул в. — Что может с ним случиться? Болезнь! Опасность? Ну, что еще там?
— Корио не пошлет такую телеграмму без всяких оснований, — повторила Олла. — До свидания, милый Aapol Она подошла ко мне и поцеловала в лоб.
— До свидания. От меня пожми руку Корио. И еще, позвони мне вечером. Было бы хорошо, если бы у видеотелефона с тобой был и Корио.
После обеда я спустился на набережную посмотреть на море. Было очень жарко и влажно. У гранитного спуска к воде я посмотрел на гигантский термометр и гигрометр. Двадцать девять по Цельсию и восемьдесят процентов влажности.
— Если так будет продолжаться, я отсюда уеду, — услышал я голос сзади.
— А, старый ворчун Онкс! Что тебе здесь не нравится?
Это был мой друг, Онкс Фелитов. Ему никогда ничего не нравится. Его специальность — ворчать и во всем выискивать недостатки. Недаром он член Критического совета Центрального промышленного управления.
— Мне не нравится вот это. — Он показал пальцем на измерительные приборы. — Не знаю, как ты, а я жару переношу неважно. Особенно когда воздух больше чем наполовину состоит из водяных паров.
Я рассмеялся.
— Ну, тогда тебе нужно ехать отдыхать на север: например, в Гренландию.
Онкс поморщился. Не говоря ни слова, он протянул мне бюллетень Института погоды.
Я прочитал: «Пятое января. Восточное побережье Гренландии— +10°».
— Чудесно! Скоро там зацветут магнолии!
— Не знаю, зацветут ли. Только на памяти человечества такого еще не бывало.
Продолжая что-то бормотать, Онкс побрел вдоль набережной, то и дело вытирая платком потную шею.
Чесам к шести я вернулся к себе и уселся у видеотелефона. Олла должна была вот-вот рассказать мне о Корио. В комнате было жарко и влажно. Я вспомнил Онкса…
Олла позвонила мне только а одиннадцать.
— Что случилось? — воскликнул я, всматриваясь а лицо сестры. Оно было каким-то странным и чужим. — Что случилось, Олла? Где Корио?
Олла жалко улыбнулась. Я видел, как дрожали ее губы.
— Ты плачешь, милая? Ты плачешь? — закричал я.
Я никогда не видел свою сестру плачущей. Никогда!.. И сейчас Олла плакала! Это было невероятно!
Олла отрицательно покачала головой.
— Нет, ты плачешь! Немедленно говори, что случилось!
Она посмотрела мне прямо в глаза, и я видел, что они блестят от слез. Мое сердце разрывалось на части…
— Только что я почти попрощалась с Корио, — наконец сказала Олла шепотом.
— Он?..
Я хотел сказать: «Он умер…» — но сестра опередила меня:
— Нет, он жив и чувствует себя прекрасно.
— Он тебя не любит? Он тебя больше не любит?
Олла опустила голову и странно улыбнулась.
— Не знаю… Это все так непонятно… Я ничего не понимаю а том, что произошло…
У меня перехватило дыхание. Если бы Олла была рядом со мной!
— Милая моя, я тебя умоляю, расскажи все по порядку. Я должен тебе помочь. Тебе все должны помочь.
— Мне никто не сможет помочь. Никто!..
Олла отбросила прядь волос со лба и, сжав губы, процедила:
— Может быть, скоро Корио не будет…
Я ухватился за металлическую раму экрана.
— Ведь ты же сказала, что он жив и чувствует себя хорошо…
Я видел, как сестра не выдержала, слезы брызнули у нес из глаз и, закрыв лицо ладонями, она исчезла из поля зрения видеотелефона. Я продолжал звать ее, кричал в трубку, грозился, пока, наконец, на экране не появилось строгое лицо молодой девушки, которая сказала:
— Ваш корреспондент закончил беседу.
По местному телефону мне сообщили, что первый плазмодии отправляется в Москву завтра в пять утра.
Поднимаясь в сумерках по трапу в самолет с плазменным двигателем, я нечаянно толкнул локтем пассажира, шедшего впереди меня. Он обернулся, и я узнал Онкса Фелитова.
— Решил покинуть юг? — спросил я безразлично, думая совсем о другом.
— Как бы не так! — проворчал старик. — Получил телефонограмму срочно выехать в Совет. Какое-то важное дело. Ты ведь знаешь, по пустякам из отпуска не вызывают.
Когда мы заняли места рядом, Онкс наклонился ко мне и прошептал:
— Я, кажется, догадываюсь, в чем дело.
— Ну?
— В этой проклятой погоде. Перед отъездом из Москвы у нас в Совете говорили о том, что началось интенсивное таяние льдов в Антарктиде и в Гренландии.
Я вопросительно посмотрел на Фелитова.
