Клуб голливудских девчонок - [16]

Их роман с Уэстоном начался незадолго до ее ухода, когда она должна была продюсировать свой первый самостоятельный проект — крохотный независимый фильм под названием «Моя печальная физиономия». Лидия нашла сценарий и наскребла два миллиона долларов (разумеется, с помощью Уэстона). Однажды вечером Уэстон делал ей в своем кабинете замечания по сценарию. Лидия наклонилась над столом, а он повернулся к ней — и поцеловал. У него был такой магнетизм, которому она не могла противиться, и их роман продолжался десять лет. Никто о нем не знал. Они встречались за пределами Голливуда, не желая огласки по ряду причин, не самой последней из которых был трещавший по швам брак Уэстона с дочерью мультимиллиардера Оурена Хайли, занимавшегося банковскими инвестициями.

Когда состоялся развод, Уэстон преподнес Лидии огромный бриллиант — таких она прежде никогда не видела. В нем было карат десять, не меньше. Уэстон ее умолял и заклинал. Обещал, что сделает счастливой. И сделал бы, как она сейчас понимала. Но почему-то — Лидия так и не поняла, почему именно, — она отказалась. Они расстались, а вскоре у него появилась жена под номером три.

Но совсем недавно, всего два месяца назад, их роман разгорелся с новой силой, и оба ничуть не удивились тому, что между ними по-прежнему пылает страсть, и секс, пусть не столь пылкий, как поначалу (Уэстону уже перевалило за шестьдесят), был исключительным.

Тогда днем во «Временах года» Уэстон наблюдал за раздевающейся Лидией, пожирая ее тело вожделенным взглядом. Сначала она сняла черную облегающую юбку с разрезом, затем белую шелковую блузку от Донны Каран. Уэстон не отрывал от ее тела немигающих глаз. Наконец Лидия разделась догола, на ней оставались только черные «стилетто» от Версаче. Уэстон попросил не снимать их и сесть на него. Лидия радостно согласилась, это была ее любимая поза. Когда половой акт был в самом разгаре, он неожиданно подмял ее под себя, и, пораженная его напором, она хихикнула.

— Неплохо для старичка, — выдохнул ритмично двигающийся Уэстон. Его лицо исказилось — он был близок к оргазму.

— Еще как неплохо, — шепнула ему на ухо Лидия, перед тем как он кончил.

Но Лидия знала, что Уэстон был бабником. И хотя его сердце выдерживало Лидию, близняшки-азиатки были ему уже не под силу, что и подтверждала сегодняшняя церемония. Лидия достала из сумочки от Александры Нил бумажный носовой платок и, пытаясь сдерживать льющиеся потоком слезы, снова принялась озираться по сторонам. За двумя бывшими женами и детьми Уэстона сидели пять суперзвезд Голливуда. Это была зона высокого напряжения, центром которой являлась Сиси. «Забавно, что знаменитости так любят сбиваться в стаи», — подумала Лидия. Это была тактика самосохранения и защиты от агентов, которые, в соответствии со своей волчьей натурой, тоже держались стаи и сейчас сидели прямо за суперзвездами. Во избежание возможной склоки суперагенты — четыре основателя Эй-си-эй, девять партнеров Ди-ти-эй и президент Си-ти-эй — расположились на некотором расстоянии друг от друга.

Лидия посмотрела на Джессику. Та приспустила очки на нос и, подмигнув, кивнула вправо. Лидия перевела взгляд. В четвертом ряду восседал Лепрекончик Арнольд Мэрфи, а рядом — его любовница Джозанна Дорфман. Жирный козлина со своей образиной. Когда-то Джозанна имела необъятные габариты, а сейчас страдала анорексией и булимией. Поговаривали, что она не ела три года и что ее непроходимая тупость — прямое следствие того, что тело пожирает ее мозги. Уродов в Голливуде не жалуют (особенно среди власть имущих). Уроды, и особенно уродки, это знают. Джозанна пробивалась наверх правдами и неправдами: бывшая ассистентка Арнольда, она мертвой хваткой вцепилась в этого злобного сморчка.

— «В Бога мы верим…» — бубнил священник. Уэстон был правоверным иудеем, поэтому Лидия слегка недоумевала, почему на похороны пригласили пастора-католика. Но таков Лос-Анджелес. Возможно, далее будет зачитано что-нибудь из каббалы.

Пытаясь успокоиться, Лидия закрыла глаза и представила, как будет проходить первый съемочный день «Семи минут после полуночи». Режиссер, актеры, декорации. Она ушла в себя, а когда очнулась, поняла, что место рядом больше не пустует.

— Ненавижу такие мероприятия, — прохрипел кто-то у нее над ухом.

Лидия открыла глаза. Справа сидел яркий блондин спортивного вида — такому бы в турпоходы ходить по Биг-Суру, а не на похоронах сидеть в Лос-Анджелесе. Разве они знакомы?

— Джефф Блюм. Лидия, мы встречались давным-давно, когда у Уэстона была своя продюсерская компания, а ты у него работала.

Ясно. За время своей карьеры в кино она перезнакомилась с кучей народа.

— Я был ассистентом Арнольда Мэрфи, — продолжал Джефф. — Тогда вы оба работали на Уэстона.

— А, Джефф! Теперь припоминаю, — прошептала Лидия. — Это тогда…

— Дерьмо расползлось? Ну да. Я был поблизости.

Лидия подавила смешок. Забавный сюжетец. Арнольд греет руки на смерти Уэстона, занимая его кресло президента «Уорлдуайд». Лидия снимает фильм, который нравился Уэстону, а Арнольду — как кость в горле. А теперь на похоронах Уэстона рядом с ней оказался бывший ассистент Арнольда, который в курсе всей истории, положившей начало их контрам с Арнольдом.