Клуб для джентльменов - [118]
— Осторожно, двери закрываются!
Мои друзья начеку. Не успев добежать до моего вагона, каждый из них остановился у тех дверей, где его застал зуммер. Стоят одной ногой в вагоне — и ждут, куда я сам себя отпасую. Эр-джи-би видит ту сторону моей тенниски, на которой «Фэмили кэт». Скарт — ту, на которой «Хочу жить красиво». Сейчас эти коты поганые сделают мне жизнь красивой!
Дверь начинает закрываться.
Дальше всё как в замедленной съемке. Я бросаюсь в вагон — и краем глаза вижу: Скарт делает то же самое.
Однако, как я уже сказал, я умненько поставил чемодан. Он не дал моим дверям закрыться полностью. Осталась щель, которая будет моим путем спасения. Я выскочу и рвану чемодан. Дверь закроется, поезд укатит прочь — бай-бай, глупые мордовороты!
Не с моим счастьем.
Разворачиваясь, чтобы выпрыгнуть из вагона через спасительную щель, я вижу, как мой сугубо иностранного вида знакомец с картой ловким движением втаскивает мой чемодан в вагон. Двери закрываются.
Теперь парень любезно улыбается, ожидая благодарности.
— Тут имеется много пересадок, — говорит он, — я тоже часто бываю спутанный!
Поезд легким рывком трогается. Покачнувшись, я тупо смотрю на намертво закрытые двери. Мне не верится, что всё кончено.
— Ах ты, козел! Придурок! Пизда! — цежу я.
— Простите, что есть «пизда»? — спрашивает студентик.
В сущности, глубочайший философский вопрос. Но мне не до философии.
— Это ты! — ору я. У него весьма озадаченный вид. — Ты, засранец, даже не понимаешь, что натворил! Даже не понимаешь!
Он осторожно ставит мой чемодан на пол и пятится. Потом садится на только что освободившееся место и отворачивается от меня.
Впрочем, мне не до него.
Я лихорадочно соображаю.
Точнее, вычисляю.
Помню, Чудила — Дерьмо Собачье — говорил мне: прогон между станциями «Ковент-Гарден» и «Лестер-сквер» самый короткий в лондонской подземке — от закрытия до открытия дверей проходит только сорок секунд.
Предположим, студента я материл секунд десять. Стало быть, остается меньше тридцати секунд.
Иначе говоря, у них тридцать секунд, чтобы добраться до меня.
Им надо протолкаться через несколько достаточно плотно набитых вагонов, открывая-закрывая переходные двери. Вряд ли они справятся за тридцать секунд. Бог не допустит!
Своим криком на студентика я обратил на себя внимание пассажиров, но через пару секунд они вернулись к своим делам или к своему безделью. Я беру в руки чемодан, изготавливаюсь у выхода и про себя считаю секунды. Мои палачи приближаются с двух сторон.
Остается двадцать секунд.
Я пытаюсь вспомнить подробности планировки «Лестер-сквер». Удрать будет чрезвычайно сложно. Однако мне должно помочь обилие пассажиров и проклятые орды туристов, за которых — исключительно сегодня — спасибо небу! Самое трудное — первый момент после выхода. Если мне удастся улизнуть от мордоворотов на платформе — дальше будет свистопляска переходов и эскалаторов, и за толпой я наверняка сумею оторваться!
Остается десять секунд.
Я нервно поглядываю то направо, то налево. Очевидно, они еще далеко от меня. Возможно, даже не слишком торопятся — не зная, что это кратчайший прогон. Возможно, оба натерли ноги новыми туфлями и не могут идти по-настоящему быстро. Спасибо Господу за новые туфли. Спасибо Господу за Дерьмо Собачье, упоминание которого спасло мне шкуру.
И вот поезд останавливается…
Пассажиры нервно поглядывают на мою израненную руку в грязной желтой перчатке. Я на платформе «Лестер-сквер» — упал вконец изнуренный на скамеечку и ловлю кайф от расслабона. Но душа противится отдыхать. В руках у меня пустой пакет — угнетающе пустой, без единой жвачки. Недостаточно усердно работаю!
И тут я вижу жвачку прямо перед собой.
На колене Эмили. Как она туда попала — можно только гадать.
За путями огромная афиша «Подружки гангстера». Или какая-то сволочь прямо с платформы жвачку швырнула, или ее налепил один из ремонтников, которые шастают по путям в те предутренние часы, когда поезда не ходят. Так или иначе, жвачка с вызовом таращится на меня с колена Эмили. Зримое доказательство моей халатности и неэффективности.
Дышать тяжело, рука болит зверски, и все же я преодолеваю себя: встаю и, даром что тело молит о более долгой передышке, иду к краю платформы. Народу довольно много, но я ни на кого не обращаю внимания. Люди вокруг где-то на обочине моего сознания — я весь сосредоточен на преступной жвачке. Она так рядом — и совершенно недостижима!
И тут вдруг поезд. Настолько близко, что я отшатываюсь. Чуть по плечу меня не мазнул! Я и не заметил, как он выкатил из туннеля.
Поезд на какое-то время заслоняет афишу, и во мне теплится нелепая надежда, что он как-то или сдует, или сорвет жвачку со святого колена святой Эмили.
Двери открываются, пассажиры входят и выходят, двери закрываются, поезд отъезжает. И, конечно, жвачка всё на том же месте. Смеется мне в лицо.
Последний вагон только-только утягивается в туннель, когда я, внезапно для себя, опускаюсь на колени, а затем свешиваю ноги с платформы. Рядом кто-то что-то кричит. Наверное, этот крик относится ко мне, но я слышу его будто из-под воды. По-настоящему я слышу только свое тяжелое частое дыхание.
Пятнадцать минут славы и долгие годы в тюряге — вот что ждет убийцу поп-идола поколения. Так какого, собственно, черта его вообще понесло совершать это убийство? «Акула пера» Андреа Уотсон решает копнуть историю сумасшедшего фаната Криса Сьюэлла, застрелившего кумира женщин Феликса Картера, поглубже. Она понимает, что зацепилась за сенсацию. Но ей и в голову не приходит, к каким невероятным открытиям приведет ее журналистское расследование…
Без аннотации В историческом романе Васко Пратолини (1913–1991) «Метелло» показано развитие и становление сознания итальянского рабочего класса. В центре романа — молодой рабочий паренек Метелло Салани. Рассказ о годах его юности и составляет сюжетную основу книги. Характер формируется в трудной борьбе, и юноша проявляет качества, позволившие ему стать рабочим вожаком, — природный ум, великодушие, сознание целей, во имя которых он борется. Образ Метелло символичен — он олицетворяет формирование самосознания итальянских рабочих в начале XX века.
В романе передаётся «магия» родного писателю Прекмурья с его прекрасной и могучей природой, древними преданиями и силами, не доступными пониманию современного человека, мучающегося от собственной неудовлетворенности и отсутствия прочных ориентиров.
Книга воспоминаний геолога Л. Г. Прожогина рассказывает о полной романтики и приключений работе геологов-поисковиков в сибирской тайге.
Впервые на русском – последний роман всемирно знаменитого «исследователя психологии души, певца человеческого отчуждения» («Вечерняя Москва»), «высшее достижение всей жизни и творчества японского мастера» («Бостон глоуб»). Однажды утром рассказчик обнаруживает, что его ноги покрылись ростками дайкона (японский белый редис). Доктор посылает его лечиться на курорт Долина ада, славящийся горячими серными источниками, и наш герой отправляется в путь на самобеглой больничной койке, словно выкатившейся с конверта пинк-флойдовского альбома «A Momentary Lapse of Reason»…
Без аннотации.В романе «Они были не одни» разоблачается антинародная политика помещиков в 30-е гг., показано пробуждение революционного сознания албанского крестьянства под влиянием коммунистической партии. В этом произведении заметно влияние Л. Н. Толстого, М. Горького.
«Отныне Гернси увековечен в монументальном портрете, который, безусловно, станет классическим памятником острова». Слова эти принадлежат известному английскому прозаику Джону Фаулсу и взяты из его предисловия к книге Д. Эдвардса «Эбинизер Лe Паж», первому и единственному роману, написанному гернсийцем об острове Гернси. Среди всех островов, расположенных в проливе Ла-Манш, Гернси — второй по величине. Книга о Гернси была издана в 1981 году, спустя пять лет после смерти её автора Джералда Эдвардса, который родился и вырос на острове.Годы детства и юности послужили для Д.
«Игры — единственный способ пережить работу… Что касается меня, я тешу себя мыслью, что никто не играет в эти игры лучше меня…»Приятно познакомиться с хорошим парнем и продажным копом Брюсом Робертсоном!У него — все хорошо.За «крышу» платят нормальные деньги.Халявное виски льется рекой.Девчонки боятся сказать «нет».Шантаж друзей и коллег процветает.Но ничто хорошее, увы, не длится вечно… и вскоре перед Брюсом встают ДВЕ ПРОБЛЕМЫ.Одна угрожает его карьере.Вторая, черт побери, — ЕГО ЖИЗНИ!Дерьмо?Слабо сказано!
Следопыт и Эдик снова оказываются в непростом положении. Время поджимает, возможностей для достижения намеченной цели остается не так уж много, коварные враги с каждым днем размножаются все активнее и активнее... К счастью, в виртуальной вселенной "Альтернативы" можно найти неожиданный выход практически из любой ситуации. Приключения на выжженных ядерными ударами просторах Северной Америки продолжаются.
Легендарная порнозвезда Касси Райт завершает свою карьеру. Однако уйти она намерена с таким шиком и блеском, какого мир «кино для взрослых» еще не знал. Она собирается заняться перед камерами сексом ни больше ни меньше, чем с шестьюстами мужчинами! Специальные журналы неистовствуют. Ночные программы кабельного телевидения заключают пари – получится или нет? Приглашенные поучаствовать любители с нетерпением ждут своей очереди и интригуют, чтобы пробиться вперед. Самые опытные асы порно затаили дыхание… Отсчет пошел!
Это – Чак Паланик, какого вы не то что не знаете – но не можете даже вообразить. Вы полагаете, что ничего стильнее и болезненнее «Бойцовского клуба» написать невозможно?Тогда просто прочитайте «Колыбельную»!…СВСМ. Синдром внезапной смерти младенцев. Каждый год семь тысяч детишек грудного возраста умирают без всякой видимой причины – просто засыпают и больше не просыпаются… Синдром «смерти в колыбельке»?Или – СМЕРТЬ ПОД «КОЛЫБЕЛЬНУЮ»?Под колыбельную, которую, как говорят, «в некоторых древних культурах пели детям во время голода и засухи.