Клуб червонных валетов - [35]

Госпожа Шармэ позвонила и приказала старой служанке присмотреть за девочкой.

— Поди погрейся, дитя, на кухне, — сказала она при этом. — Женевьева сейчас сходит с тобою в магазин и купит для тебя белье и одежду.

Девочка и служанка вышли через одну дверь, а через другую слуга ввел какую-то даму.

Это была Вишня.

Удивление Баккара было более чем сильно, когда она увидела перед собой свою младшую сестру Вишню, не выезжавшую почти никуда в сумерки. Но это удивление перешло в беспокойство, когда она разглядела хорошенько ее.

Вишню нельзя было положительно узнать: она похудела, побледнела, и во всех ее движениях нельзя было не заметить глубоких страданий.

Вишня бросилась на шею своей сестре и страстно обняла ее.

— Я пришла к тебе, — проговорила она, — потому что я страдаю и не хочу довериться никому, кроме тебя.

— Ты страдаешь! — воскликнула с беспокойством Баккара.

Она осыпала ее поцелуями и, взяв с материнской нежностью за руки, посадила к себе на колени. Вишня залилась слезами.

— Боже! — проговорила Баккара. — Неужели твой ребенок?..

— О, нет, — ответила сквозь слезы Вишня.

— Твой муж?

Вишня не отвечала, но еще сильнее разрыдалась.

— Леон болен?

— Нет.

Баккара стала догадываться, что произошла какая-нибудь домашняя сцена, и вскрикнула, как раненая львица.

— О! Если только Леон позволил себе хоть сколько-нибудь огорчить мою милочку Вишню, то клянусь честным словом Баккара, что я сумею разделаться с ним!

И при этом ее глаза заблистали, как молнии, и напомнили ту энергичную и смелую женщину, которая однажды вечером в доме сумасшедших чуть было не убила горничную Фанни.

— Ах! — прошептала Вишня, — он не так виноват, как несчастлив… он сошел с ума.

Бедная Вишня, удерживая рыдания и слезы, рассказала своей сестре, какая ужасная перемена совершилась с некоторых пор с Леоном, который перестал любить ее, сделался ей неверен, и им овладело какое-то странное безумие.

Она рассказала, что вот уже целая неделя прошла с тех пор, как Леон бросил свою мастерскую, своих работников и жену и жил неизвестно где, почти не заглядывая домой и возвращаясь к себе только поздней ночью.

Передавая все это сестре, Вишня рыдала и, наконец, созналась, что желает умереть.

— Умереть! — вскрикнула Баккара. — Умереть? Тебе, дитя мое? О, я клянусь тебе, что открою ту недостойную тварь, которая похитила у тебя твоего мужа, я возвращу его тебе!

Баккара снова прижала свою сестру к сердцу и поклялась еще раз возвратить ей привязанность ее мужа и заставить его устыдиться своего гнусного поведения. Послушай, — добавила она, — не хочешь ли ты остаться у меня и пока пожить со мною? Я буду так любить тебя, что ты, моя крошечка, перестанешь плакать и будешь почти счастлива.

Говоря это, Баккара нежно улыбалась Вишне и старалась ободрить ее.

— А ребенок! — воскликнула Вишня.

— Ступай же и привези его поскорее сюда.

— О, нет! — прошептала она, — он еще любит его, целует его, он приходит домой только из-за него. Он убьет меня, если я увезу ребенка, — добавила она с каким-то немым страхом.

Так поезжай домой, — заметила Баккара, я приеду к тебе сегодня вечером, часов в девять.

В то время, как Вишня собиралась ехать домой, во дворе снова раздался звонок, и почти вслед за этим доложили о приезде виконта Андреа.

При этом имени Баккара невольно вздрогнула, а Вишня побледнела.

Несмотря на раскаяние этого человека и на уверенность Вишни, что брат графа Армана де Кергаца сделался святым человеком, Баккара чувствовала всегда страх при встрече с ним. Когда он вошел, она невольно попятилась назад.

— Госпожа Шармэ, — сказал он, — извините меня, что я пришел сюда так поздно. Арман пожелал, чтобы я увиделся с вами сегодня же вечером. Я должен сообщить вам несколько важных известий.

— Прошу виконта садиться, — ответила Баккара. — Я сейчас же возвращусь к вам.

Андреа молча поклонился и подошел к камину.

Вишня вышла, Баккара проводила ее.

Вдруг, в то время, как она проходила через обширные и мрачные сени, Вишня с живостью схватила руку сестры.

— Ах! — вскрикнула она. — Какая мне сейчас пришла ужасная и странная мысль!

— Что с тобою? — прошептала с беспокойством Баккара.

— О, нет! Это невозможно!

— Но… что с тобой?

Нет, это просто безумие с моей стороны.

Баккара чувствовала, что рука ее сестры дрожит в ее руке.

— Да говори же! — проговорила она. — Говори же скорей, какая это мысль.

— Послушай, — прошептала Вишня, — сейчас, когда вошел этот человек, сделавший мне так много зла…

— Ну, что же?

— — Мне вдруг показалось, что он и теперь… похитил у меня моего Леона.

Баккара невольно вздрогнула.

— Ты права, — заметила она, — эта мысль не может иметь места. Ты просто теряешь рассудок.

Затем она в последний раз поцеловала Вишню в лоб и проводила ее домой.

Но предположение Вишни, что виконт Андреа мог быть таинственной рукой, нанесшей ей удар, заставило Баккара затрепетать. К ней явилось во второй раз ужасное подозрение, что покаяние виконта неискренне. Она думала: неужели человек, униженный, обманувшийся во всех надеждах, человек, покинувший борьбу с той гордой улыбкой, которая должна была сиять в лице падшего ангела, в то время, как он летел в пропасть, человек, который явился вдруг, по прошествии нескольких лет, согбенный угрызениями совести, ведущий аскетическую жизнь… неужели этот человек принадлежит к числу страшных, неутомимых комедиантов? Не подвергся ли он снова, в последний раз метаморфозе для того, чтобы отомстить самым безжалостным образом? Г-жа Шармэ некоторое время стояла неподвижно, предавшись размышлениям.