Клуб червонных валетов - [26]

— Конечно, моя красавица.

— До свидания.

Тюркуаза вышла от нее и, наняв фиакр, приказала ехать в улицу Монсей.

Через несколько минут после этого она уже была дома, то есть в отеле, куда поместил ее сэр Вильямс, сделавший из нее орудие своих преступных планов.

Войдя к себе, она поторопилась сбросить с себя свой костюм, приняла ванну и оделась в великолепный костюм.

— Что он? — спросила она у служанки.

— Ничего, доктор был и перевязал его. Он все спрашивал, скоро ли вы вернетесь.

Тюркуаза расхохоталась.

— Ну, бедный голубок, попался, — заметила она, — и я убеждена, что через три месяца от полезет в скважину замка по первому знаку моего мизинца.

Сказав это, молодая женщина прошла в комнату, где ожидал ее раненый Фернан.

— Наконец-то, — прошептал он при виде ее.

— Неужели вы е таким нетерпением желали меня видеть, — спросила вкрадчиво молодая женщина, бросая на Фернана такой взгляд, который невольно заставил его покраснеть.

— Извините меня, — прошептал он.

Она улыбнулась еще раз и небрежно бросилась в большое кресло, стоявшее около кровати больного.

С этой минуты Фернан Роше стал жить как во сне. А она, его очаровательница, по-прежнему продолжала окружать себя глубокой тайной.

Через несколько дней после этого он мог уже вставать, и Фернан был очень обрадован, когда прелестная незнакомка сказала ему:

— Сегодня великолепный день, солнце так и греет, и в воздухе очень тепло. Если вы будете благоразумны, то я позволю вам пройти раза три по саду… конечно, опираясь на мою руку.

Дня через три после этого, когда Фернану сделалось уже почти совсем хорошо, прелестная незнакомка сказала ему:

— Мой друг, я попрошу вас оказать мне большую услугу.

— Все, что вы хотите, лишь бы я мог доказать вам свою…

— Можете, — перебила она, — к чему все эти громкие фразы. Слушайте меня хорошенько.

— Говорите.

— Вы, конечно, знаете, что я не могу сказать вам ни моего имени, ни названия улицы, где стоит этот дом.

— Да.

— Следовательно, вы, верно, не откажетесь дать мне ваше честное слово, что вы будете повиноваться мне слепо.

— Даю.

— Слепо — в точном значении этого слова, так как я завяжу вам глаза.

Фернан удивился.

— Завязав вам глаза, вас посадят в карету, но предварительно вы возьмете с собой это письмо, в нем будут заключаться мои инструкции, и вы увидите, чего я жду от вас.

— Это что-то вроде главы из сказок «Тысячи и одной ночи».

— Почти что так.

— Но куда же меня повезут?

Молодая женщина расхохоталась.

— Странный вопрос! — заметила она. Зачем же вам глаза завязывают?

— Да, вы правы.

— Вы сядете в карету, вас повезут… затем остановятся, и вы выйдете. Тогда вы снимете повязку и прочитаете мое письмо.

— А когда надо ехать?

— Сейчас же.

Затем она села к письменному столу и, написав несколько строчек, приказала подать Фернану его плащ.

— Вот этим платком, — сказала она, снимая со своей шеи маленький платочек, — я завяжу вам глаза, и вы должны думать обо мне, пока у вас будут завязаны глаза.

Затем Тюркуаза завязала ему глаза, посадила его при помощи кучера в карету и захлопнула ее дверцы.

Кучер ударил по лошадям, и карета покатилась.

Карета ехала быстро, беспрестанно поворачивая в разные стороны, и, наконец, часа через два остановилась.

— Мы приехали, сказал кучер, отворяя дверцу кареты.

Фернан поспешил выйти из экипажа и осмотреться.

Была ночь.

Он находился в конце Амстердамской улицы, как раз против Западной железной дороги.

Фернан поспешил подбежать к фонарю и прочел письмо, оно, впрочем, было очень коротко.

«Мой друг!

Вы уже почти поправились и потому в состоянии возвратиться домой, где вас так нетерпеливо ждет ваша жена, которая вас так любит.

Прощайте и не выходите больше на дуэль.

Прощайте, не сердитесь на меня и скажите самому себе, что видели все это во сне.

В нашей жизни, право, нет ничего лучше снов».

Фернан глубоко вздохнул и слегка вскрикнул.

— Я должен увидеть ее, — прошептал он, — хотя бы для этого пришлось перевернуть весь Париж.

На следующий день после того, как Фернан был выпровожен из маленького отеля Тюркуазы, часов в двенадцать ночи в квартире Рокамболя сидел сэр Вильямс.

Виконт курил сигару, а сэр Вильямс кушал прекрасный пирог, вознаграждая себя им за ту постную пищу, которой он довольствовался в отеле графа де Кергаца.

— Дядя, — заметил Рокамболь, — мы не видались уже три дня, и теперь, вероятно, есть уже что-нибудь новенькое.

— Вероятно, племянник.

— — Пока вы будете ужинать, я прочитаю вам наши записки.

Сэр Вильямс молча кивнул головой.

Рокамболь встал, взял туго набитый картон и развернул его, устроив из своих коленей что-то вроде стола. «

— Посмотрим, — пробормотал капитан, продолжая ужинать.

— Начинаю с отчета Шерубена.

— Это самый важный.

Все члены общества червонных валетов писали постоянно свои донесения Рокамболю.

Рокамболь начал читать.

Из отчета было видно, что Шерубен уже успел заинтересовать маркизу.

— Ох, — заметил Рокамболь, — пять миллионов этой индийской барыни достаются нам не легко.

— Но до них все-таки доберутся.

— Маркиза — чистая крепость из добродетели.

— Да, — согласился сэр Вильямс.

Рокамболь перебрал опять бумаги и продолжал читать.

— Записка о Маласси.

— Эта записка писана Вантюром, — заметил он, — а для управляющего и лакея Маласси он довольно ловок.