Клоуны и Шекспир - [4]

?

Глава вторая Смерть придёт внезапно – грязной и босой

Десять сорок утра, до отправления скорого поезда «Санкт-Петербург – Мурманск» оставалось двадцать минут.

Этот июльский день выдался хмурым, ветреным и печальным, с низкого серого неба потихоньку капал меленький тёплый дождик. Наталья доверчиво прижималась горячей щекой к Лёнькиному пухлому плечу и задумчиво молчала.

Состав уже подали ко второму перрону, вокруг вовсю суетились пассажиры и провожающие.

– И где же твой бестолковый приятель? – принялась по привычке ворчать Наташка. – Вечно он опаздывает. Ужасно-легкомысленная личность. Сплошные хиханьки и хаханьки…

– Вон они, – указывая рукой, обрадовался Макаров. – Уже на подходе.

По перрону, ловко лавируя между группками отъезжающих-провожающих, следовала-шагала приметная парочка.

Высоченный и худющий Тиль был облачён в тёмно-коричневую куртку-балахон с квадратными серебристыми пуговицами. Причём, в покрое куртки смутно угадывалось нечто средневековое. Льняные волосы до плеч, длинный ястребиный нос, выразительные светло-голубые глаза, массивная тёмно-жёлтая серьга, закреплённая в мочке правого уха. Тот ещё образ. То ли странствующий благородный рыцарь, но с лёгким налётом убеждённого хиппи. То ли романтически настроенный пират, сошедший на берег ради кратковременного отдыха.

Его жена Светлана представляла собой иной яркий типаж. Этакая матрона из высшего общества – солидная, упитанная, неторопливая, черноволосая, ухоженная, одетая по последней моде. Практически все деньги, зарабатываемые четой Даниленко, уходили на Светкины изысканные наряды-аксессуары.

– Чего это вы оба такие хмуро-усталые? – ехидно прищурилась вредная Натка. – Процедура супружеского прощания, неожиданно затянувшись, длилась всю ночь напролёт?

– Кто про что, а вшивый про баню, – усмехнулся Тиль. – Рассказываю тематический анекдот. Поручик Ржевский танцует с Наташей Ростовой на балу у Губернатора. Наташа спрашивает: – «Поручик, о чём это вы так задумались?». «О том же, о чём и вы», – отвечает Ржевский. «Фу, какой же вы пошляк!», – возмутилась юная графиня и отчаянно покраснела.

– Не смешно, – обиделась Натка. – Клоун дешёвый.

– Действительно, не смешно, – невозмутимо подтвердила Светлана, откровенно не дружащая с чувством юмора. – Просто Букля полночи курлыкала. Видимо, почувствовала, что обожаемый хозяин уезжает надолго, вот, и завелась – как заезженная грампластинка. Какофония сплошная. Толком и не поспать…

Букля была совой. Вернее, самкой домового сыча. Что, впрочем, почти одно и то же, так как домовые сычи официально относятся к отряду совообразных.

Откуда она взялась-появилась? Конечно же, была куплена, как и полагается, на Кондратьевском рынке, где испокон веков торговали всякой и разной живностью. Случайно была куплена? Типа – между делом? Нет, наоборот, целенаправленно и планово.

Как только Серёга осознал, что очень похож на Лембита Ульфсака, так тут же в его мозгу что-то слегка перемкнуло. Фильм Алова и Наумова он пересмотрел бессчётное количество раз. Соответствующий роман Шарля де Костера зачитал до дыр. Стал одеваться во всё стрёмное и старомодное. В конечном итоге, купив на рынке молоденькую сову, получил заслуженное прозвище – «Тиль».

Причём здесь – сова? Дело в том, что один из вариантов перевода фламандской фамилии «Уленшпигель» означает – «сова и зеркало». Законченный чудак, короче говоря…

Вообще, и Даниленко, и Макаров являлись личностями неординарными, самобытными и многогранными. Сергей много лет посещал школу-студию театральной пантомимы и коллекционировал пикантно-солёные анекдоты всех стран и народов. Лёнька же всерьёз увлекался кузнечным делом, гиревым спортом, а также писал длинные фантастические романы, которые отечественные издатели – по неизвестной причине – не спешили публиковать.

Что связывало-объединяло приятелей? Во-первых, трепетная любовь к рыбалке, пиву и футбольному клубу «Зенит». Во-вторых, тот факт, что они оба окончили Ленинградский Горный Институт. Причём, по редкой специальности – «Техника и технология разведки месторождений полезных ископаемых». То бишь, являлись буровиками. А, поскольку, российская геология – после приснопамятной Перестройки – умерла окончательно и бесповоротно, пришлось обратить взоры на Запад…

Из дверей вагона высунулась мрачная пропитая физиономия, украшенная форменной железнодорожной фуражкой.

– До отправления состава остаётся две с половиной минуты! – грозным голосом объявила пожилая проводница. – Прощайтесь, добры молодцы, со своими трепетными барышнями. Хватайте рюкзаки и залезайте. Ну, кому сказано?

– Езжайте, мужички, – печально улыбнулась добросердечная Светка. – Удачи вам. Нагнись-ка, Тиль, облобызаю на дорожку.

– Смотри у меня, Макаров, – недоверчиво погрозила указательным пальчиком Наталья. – Ежели что – я сразу почувствую. Почувствую и на порог, вертихвоста толстого, уже не пущу…. Ладно, иди сюда. Чмокну, так и быть…

Они, подхватив рюкзаки, прошли в тамбур. Проводница закрыла вагонную дверь. Поезд, нервно вздрогнув, тронулся с места.

– Да, строга твоя белобрысая мадам Натали, – уважительно пробормотал Даниленко. – Кремень, а не женщина.