Клоун Шалимар - [145]

Правда, в черноволосой, с не по-английски смуглым румянцем девушке невозможно было найти хоть отдаленное сходство с Маргарет Роудз, и за три дня до того, как Индии исполнилось семь лет, ей довелось узнать тяжкую правду: оказалось, что она приемная дочь. Дело в том, что она заметила, как побитая Хелена нашептывает что-то про нее одноклассницам, и, набравшись мужества, подступила к Пегги с расспросами. Маргарет Роудз побагровела от злости, но ответ дала, хотя и довольно уклончивый. «Что ж, — сказала Серая Крыса, — к великому сожалению, мне неизвестно имя женщины, которая тебя родила. Тьфу ты, черт! Кажется, она умерла сразу после твоего рождения. Насчет отца ничего не знаю. И перестань задавать эти вопросы. Я твоя мать. Я стала тебе матерью с первых часов твоей жизни. Никакой другой матери, кроме меня, у тебя нет, и отца нет. У тебя только я, и чтобы я больше никогда не слышала этих дурацких вопросов — ясно?»

Так девочка оказалась в западне лжи; она стала пленницей вымысла, весьма далекого от правды. Внутренний мир ее был нарушен, и ее мятежный дух, словно гигантский змей, дремавший на дне океана, пробудился от спячки.

Событие, которому суждено было разорвать этот кокон лжи, произошло несколько месяцев спустя, в ноябре 1974 года, на той же самой улице, в доме номер сорок шесть. Английский аристократ лорд Лукан, разведенный и проживавший отдельно от своей жены Вероники, седьмого ноября вечером в надвинутой на глаза вязаной шапке проник в свой бывший дом и на кухне цокольного этажа убил няню своих детей, в полутьме, вероятно, приняв ее за свою жену, после чего поднялся наверх и, несмотря на присутствие трех малолетних ребятишек, набросился на супругу: он засунул ей в горло три пальца, стремясь задушить, потом попытался выдавить ей глаза и наконец стал бить по голове. Она была тоненькой и хрупкой, но умудрилась ухватить его за гениталии и, пока он корчился от боли, успела спастись. Она выбежала на улицу и с криком о помощи влетела в паб. Лорду Лукану удалось скрыться. Его машину нашли возле порта в Нью-Хейвене, а сам он исчез, оставив несколько коротких записок друзьям — в основном они касались финансов — и немалые карточные долги.

Джон Бинхем, или, как его называли, Счастливчик Лукан, за сто двадцатилетнюю историю существования рода Бинхемов был уже седьмым баронетом. Его предок, баронет Лукан номер три, тоже сумел по-своему отличиться. Именно на нем лежала вина за гибель кавалерийской бригады во время Крымской кампании. Это случилось во время сражения при Балаклаве. По любопытному стечению обстоятельств балаклавой называли во время Второй мировой и теплые вязаные шапки, подобные той, которая во время нападения закрывала лицо кровожадного прапрапраправнука бравого бригадного генерала.

Наутро после происшествия в дверь Маргарет позвонил полицейский офицер. Он хотел знать, не заметил ли кто-нибудь из них чего-нибудь необычного накануне вечером. Пегги ответила, что ребенок спал, а она ничего особенного не слышала. Позже, когда история попала в газеты и все узнали о том, как спаслась леди Лукан, Индию очень удивило, как могло случиться, что Пегги ничего не слышала, ведь ночь была душная и окна в гостиной были открыты, к тому же паб находился как раз напротив них. Полицейский навестил их еще раз: его интересовало, насколько хорошо миссис Роудз знала лорда Лукана, поскольку они были членами одного и того же гольф-клуба «Клермон». «Я, конечно, знала его в лицо, — ответила Пегги, — но мы не были близко знакомы». Индия много раз слышала из уст Пегги имена ее клубных приятелей: она упоминала Эспиналла, Илвса и, конечно же, Счастливчика Лукана — и снова удивилась, отчего Маргарет ответила, будто близко его не знала. Впоследствии ей стало известно, что та была не единственной, кто врал. Многие полагали, что высший класс «сомкнул ряды», чтобы, позаимствовав у сицилийцев принцип омерты — умолчания, не выдать одного из своих. А Индия слышала, как Пегги рыдала в ту ночь, повторяя: «О, Джон, бедный Джон!» Правда, девочка не сделала из этого никаких выводов — ведь ей было всего семь. Еще через несколько дней полиция опубликовала заявление: в нем выражалось неодобрение в адрес друзей и знакомых Лукана «за сокрытие важной информации, что является уголовно наказуемым, независимо от того, кто покрывает преступника — миллионер или аристократ». Однако к тому времени Индия начисто позабыла про Счастливчика Лукана, потому что через два дня Пегги Офалс явилась к ней посреди ночи с опухшими от слез глазами и заявила:

— Я должна тебе кое-что сообщить. Хм… да-да… Ты должна знать: у тебя есть отец.

Спустя ровно месяц после того как Серая Крыса в безотчетном порыве сообщила Индии имя ее отца, Максимилиан Офалс возник на пороге их дома с цветами и нелепой куклой в руках.

— Я не играю в куклы, — с серьезным лицом сказала Индия и с ходу продемонстрировала степень материнской заботы и вкусы матери в выборе игрушек для ребенка. — Я люблю луки, стрелы, рогатки, мечи и оружие.

Макс посмотрел ей прямо в глаза и серьезно произнес:

— Возьми ее и используй как мишень. Без мишени неинтересно.