Клоун Иван Бултых - [30]
— А я бы тебе, бабуся, рекомендации в комсомол не дал.
— Это еще почему? — взвилась она.
— Возраст у тебя, бабушка, не комсомольский.
— Но ты меня не дослушал. Человек ты для общества нужный, но для семьи я, безусловно, пожелала бы другого родственника. То есть внука. Ну, например, такого, как он.
Она показала на Топилина.
— Спасибо, — ответил Топилин. — Я о лучшей бабушке и не мечтал!
— Измена! — закричал я. — Ладно, теперь ты, бабушка, как честный человек, должна его увнучить. А ты, Топилин, убабусивай ее. Что касается меня, то с обоими развод. Но не сейчас, завтра вечером.
— И еще, — сказала бабушка, — помнишь наш первый разговор о том, у кого какое дело главное. Ты, конечно, рискуешь всем. И все-таки ты прав.
ГЛАВА N + 20
(Завтра днем)
Зал суда заполняется. И в основном приличными людьми. И каждый пришедший вызывает недоумение на лицах тех, кто сидит на сцене, в президиуме. Все ближе к трем. Все полнее зал. Слово берет директор:
— Уважаемые товарищи! Мы очень удивлены, что собралось так много народа. Это внутреннее дело нашей организации, и мы не хотели придавать ему такую огласку. Мы просим всех людей, не имеющих отношения к делу, покинуть нас.
— Тут все имеют отношение!
— А для чего секретность?
— Мы — свидетели и пресса!
— Нечего здесь делать посторонним. Президиум посовещался и решил слушание не переносить.
Ох, пронеси, Господи! Больше долго не буду ввязываться! А где Тихомиров? Почему его нет в президиуме?
Слово предоставляется Кичаловой Марине Викторовне — заместительнице Тихомирова. Пой, ласточка, пой!
— К нам в товарищеский суд поступило заявление от очень уважаемого нами и ценимого работника — товарища Тихомирова Афанасия Сергеевича. Он был оскорблен другим, тоже, к сожалению, нашим работником Иваном Бултыхом. Бултых назвал Афанасия Сергеевича перестраховщиком, вредным для цирка человеком и предложил уйти с работы. Копию своего пасквильного письма Бултых отправил в центральную газету, чтобы придать делу большую огласку. И сейчас здесь мы должны разобраться: кто же НА САМОМ ДЕЛЕ является вредным для цирка человеком. Поставить все точки над i. Дать ответ центральной газете и принять все меры, чтобы подобные ситуации у нас никогда не возникали. Для начала я охарактеризую двух действующих лиц — истца и ответчика. Афанасий Сергеевич — старейший работник цирка. Огромное количество номеров прошло через его руки от авторов к актерам. Репертуарная политика, проводимая им, никогда не ставилась под сомнение. Ни руководством, ни зрителем. Он абсолютно точно знает главное направление сегодняшнего дня, в курсе всех государственных дел и политических событий. Он не делает ошибок в выборе репертуара и авторов. Он — хороший человек и хороший товарищ. Всегда улыбается, всегда на рабочем месте, всегда поможет советом и поддержит. Афанасий Сергеевич — участник Отечественной войны. В бригаде эстрадных артистов он объездил все фронты и выступал на передовых позициях перед воинами. Что там говорить, все вы прекрасно знаете Афанасия Сергеевича только с лучшей стороны!!!
Из зала раздались верноподданнические голоса:
— Знаем!
— Конечно, знаем!
— Не зря же руководством нашей организации по предложению министерства Афанасий Сергеевич был выдвинут на присвоение звания заслуженного деятеля культуры РСФСР! И это звание он получил. (Аплодисменты в зале.) Теперь второе лицо. Это, безусловно, способный клоун Иван Бултых. Видно, скороспелый успех вскружил ему голову. Потому что его выходка не что иное, как результат звездной болезни. Я уже молчу о том, что Тихомиров — его начальник. Просто оскорбить и обидеть пожилого человека!!! Мастера, больше половины жизни посвятившего цирку!!! Не всякий на это решится. Надо быть очень черствой личностью. Но, может быть, это ошибка, минутное заблуждение? Знаете — нашло затмение, обозлился на всех и решил сорвать злость… Оказывается, нет. Оказывается, обижать ближних, оскорблять их — это система нашего «героя». Мы поинтересовались, как показал себя Иван Бултых за те два года, которые он работает в цирке. И выяснилось много интересного, что дает мне право говорить о нем, как о недостойном и мелком человеке. За эти два года он получил два выговора за скандал и оскорбление себе подобных. Стал героем двух газетных заметок с уничтожающими рецензиями и обзавелся, пожалуй, самым низкопробным репертуаром среди всех наших актеров. Ему хотелось громовых оваций, скандирки прессы.
Талант не позволял добиться этого честным актерским путем, путем повышения мастерства. И Бултых решил выплыть на поверхность успеха через пошлость, лжеостроту и панибратство с юным зрителем. Ему это делать не позволяли. Отсюда ненависть к репертуарному отделу и руководителю отдела Афанасию Сергеевичу Тихомирову.
Ни фига себе подводит! Во как стелет! Еще и передергивает. Ведь одна заметка и один выговор.
— Отсюда и это письмо, которое сейчас жжет мне руки. Мало того. Мы обратились в ту организацию, весьма уважаемую, откуда Бултых ушел к нам, и выяснили, что и там он показал себя просто с дурной, подлой, что ли, стороны. Три выговора с занесением в личное дело и с предупреждением об увольнении! Мне больше нечего сказать. Картина более чем ясная. Мы только должны выработать совместные меры, чтобы оскорбления такого типа никогда не повторялись в нашей организации.
