Клон-кадр - [9]

Ничего подобного не произошло. Это была действительно идеальная картинка, созданная гением.

Все с той же целью я сделал несколько шагов по улице с фиолетовым воздухом. Результат был — зеро. Ничего не менялось. Как бы резко я ни разворачивался на триста шестьдесят вокруг своей оси, как бы ни приседал и ни ускорялся — все пропорции оставались идеальными, и ни один пиксель ни на йоту не сдвинулся с полагающегося ему места.

На мгновение мне показалось, что все предыдущее было сном или глюком: и гостеприимный кавказский Владикавказ, и поезд с контрабандным спиртом, и абстинентный контролер в автобусе с люминесцентными поручнями, — а теперь я проснулся. Против этого, правда, говорили как минимум два обстоятельства: 1) уснуть и проснуться посреди незнакомой улицы в стоячем положении довольно сложно и 2) телесные повреждения, полученные во время владикавказских махачей, оставались на отведенных им (гопниками отведенных им) местах.

Еще один странный нюанс: я чувствовал какую-то непонятную боль в левой руке. Она с трудом двигалась — будто ее перетянули бинтами. Конечно, я мог повредить ее при прыжке и не обратить внимания. Хотя вряд ли. Скорее всего больная рука вписывалась в режиссерский замысел. Однако я был слишком увлечен всем остальным, чтобы на этом зацикливаться.

Я стоял один на улице с фиолетовым воздухом. Был предвечерний час (это тоже ощущалось без предисловий — просто ощущалось), и народ, видимо, еще не пришел с работы. То же касалось и автомобилей: я пошел прямо по дороге, по разделительной полосе, не утруждая себя переходом на ту или иную сторону улицы.

Улицу я не узнал. Хотя уверен: большинство людей были бы не в состоянии отличить одну московскую улицу от другой, попади они туда так же, как я — спонтанно и вне контекста. Если речь, конечно, не идет о Тверской или каком-нибудь Кутузовском проспекте с триумфальной аркой.

Все еще (для проформы) мотая по сторонам офигевшей головой и продолжая движение в выбранном наугад направлении, я не то чтобы полностью освоился в Кадре — скажем так, я начал входить во вкус.

Кто бы ни придумал эту анимационную интерактивную забаву, в будущем она создаст серьезную конкуренцию наркоте. В этом я не сомневался. Те же глюки — хочешь, иди смотреть кино про Люсю в небе с алмазами, хочешь — фильм ужасов про бредни Аци-дофила. Хочешь — надевай темные очки, втыкай в затылок вилку и начинай бегать по стенам. Предела нет. Только, в отличие от ЛСД-трипа, весь этот вирчел гораздо безопаснее для мозгов: накрывает и отпускает по твоей собственной команде. GET BACK — и упавший на дуру Нео вновь в безопасном кресле, измены (равно как и штекера в затылке) как ни бывало.

Мой приход не посадил меня на измену. Мой приход был нейтральным, если можно так выразиться. Ознакомительным.

До той самой поры, когда прямо за спиной не заскрипели полоумные и непонятно откуда взявшиеся тормоза. Они орали, казалось, целую вечность. А потом мне в бедро (в ушибленное) ткнулась огромная хромированная масса. Я повалился на асфальт, а над моей головой нависла очередная тень из прошлого. Фундаментальная, как давешнее это. «ЗИС-110», советский «паккард» эпохи (разумеется!) Сталина и его барокко.

Я медленно встал, потирая ушибленное (в очередной раз) бедро. По сравнению с гигантским членовозом (как раз подобного-то я и ожидал, помните: большие круглые фары, вычурные крылья и капот, сужающийся по направлению к хрому) его водитель казался таким незначительным, что даже не сразу бросался в глаза.

Я хочу сказать: водила выступал здесь на вторых ролях. Он как будто вообще не принимал участия в управлении этим монстром, а сидел за рулем просто так, для галочки и завершения картины. Во всяком случае, так казалось.

Я понял, что вот она и началась, интерактивность. Мне было пора вступать. It's time.

— Ты охренел, отец?

— Извини, брат… — Мужичок за рулем, надо полагать, изрядно переконил. Неизвестно, правда, из-за чего: из-за боязни получить в торец или же повредить хром (этот лимо, как я понимал, стоил относительно бешеных денег). — У меня же, блядь, гидроусилителя-то нет! Старая же машина!

— Тогда не гони так на этой старой машине! Отдай ее в музей советской бронетехники. — Я хлопнул рукой полакированной крыше, которая находилась едва ли не на уровне моей головы, не столько из злости, сколько из желания хлопнуть рукой по дорогостоящей машине. Жалко, что этот придурок был не на шестисотом.

— Так как же не гнать-то? Как не гнать? Ты что, не видишь, что творится вокруг?

Я осмотрелся. Проблема заключалась в том, что вокруг ничего не творилось. Ровным счетом. Мы были единственными персонажами в Кадре, а все остальное — дома, деревья и тротуары — оставалось стоять на своих местах.

— Не вижу, — сказал я. — По-моему, все спокойно. Но он, видимо, был не согласен. Он уже включал передачу (рычаг на рулевой колонке, как и подобает слизанному с американской конструкции дредноуту) и поспешно закрывал окно. Всем своим видом он выражал подавленность и шугу, как при классическом травяном бэд-трипе. Затылок мухой бился о перегородку, в соответствии с замыслом конструкторов отделяющую таких вот лакеев от Тех, Кто Сидит Сзади.