Клок-Данс - [62]

Об этом Уилла не задумывалась, но вялая отмашка от серьезных событий, как в случае с беременностью по пьяни или прерванной учебой в колледже, – это, похоже, в характере Денизы.

– Вот и хорошо, – сказала Уилла. – Значит, Эрланд может не волноваться. – Она поцеловала Шерил в макушку. – Пока, душенька. Я буду по тебе скучать. Хорошенько заботься о моем кактусе, ладно?

– А что надо делать?

– Изредка поливай, но не чрезмерно. Помни, он стойкий и не любит, когда с ним нежничают.

– И потом вы приедете посмотреть, как он поживает?

– Конечно. – Уилла не стала говорить, что не собирается возвращаться.

Перед сном она хотела позвонить Шону – просто известить о своем отъезде и сказать, что была рада познакомиться с Элиссой. Но стоит ли? После их совместного ужина он ни разу с ней не связался, ему, наверное, безразлично, уезжает она или нет. И потом, знакомство с Элиссой вовсе не обрадовало.

Это были нехорошие мысли, и Уилла их тотчас прогнала. Однако звонить сыну не стала. И Питеру не перезвонила. Сообщение он должен давно уже получить, пусть встретит ее, если захочет. А коли нет, она и сама найдет дорогу домой.

Уилла поставила будильник на четверть пятого. Полчаса ей хватит, чтоб собраться, а кофе она выпьет в аэропорту. Уилла надела ночную рубашку, уложила платье в чемодан, умылась и почистила зубы. Выключив свет, скользнула под одеяло и блаженно прикрыла глаза.

Это был ужасно длинный день.

12

Кто его знает, насколько Бен обязателен. Он вполне мог опоздать или не прийти вообще. Однако ровно в 4.45 Уилла, на цыпочках спускаясь по лестнице, услыхала тихий стук в дверь. Она поставила чемодан в прихожей, справилась с замком и прошептала:

– С добрым утром.

– С добрым, – ответил Бен, дыхнув мятной зубной пастой.

На улице было чуть светлее, чем в доме, но в предрассветном сероватом сумраке он читался безликим силуэтом.

– Это все ваши вещи? – спросил Бен, взяв чемодан.

Ответить Уилла не успела, ибо из гостиной донесся шорох, вслед за которым возник медленно двигавшийся белый столб с едва различимым овалом лица – закутанная в простыню Дениза. Видимо, на ночь она не переоделась – слышался стук сапожка-лонгеты, которому вторил цокот когтей Аэроплана.

– Привет, Бен, – поздоровалась Дениза. Голос ее немного сипел.

– Доброе утро.

Всем корпусом Дениза повернулась к Уилле:

– Послушайте, из-за меня вам уезжать не надо.

– Да нет, пора уже. Хозяйничайте тут сами.

– Ну чего вы такая обидчивая? Я-то думала, мы прекрасно ладим! Даже размечталась, что вы поселитесь у нас насовсем. Ну да, вчера я маленько сорвалась, но встаньте на мое место! Вы с Шерил как две подружки, у вас свои секреты… А я ненавижу, когда от меня что-то скрывают и шушукаются за моей спиной: смотри, Денизе ни слова!.. Меня это бесит! Особенно после поступка Шона! Это больно.

Почему так бывает, подумала Уилла, что человек, за что-нибудь извиняясь, опять начинает злиться?

– Мне очень жаль, Дениза, – сказала она. – Я не хотела причинить вам боль. Надеюсь, вы меня простите.

Уилла ее обняла, но Дениза даже не шевельнулась, чтобы ответить ей тем же. Может, потому, что была замотана в простыню. Уилла прижалась щекой к макушке Аэроплана, пахнувшей поношенным свитером. Пес тихонько заскулил, Уилла расценила это как грусть и нехотя выпрямилась.

– Можем ехать? – спросила она.

Помешкав, Бен кивнул и посторонился, дав ей дорогу.

– Пока, Дениза, – сказал он. – Позже я к вам загляну, если можно.

Дениза не ответила. Наверное, она осталась на крыльце и смотрела им вслед, потому что входная дверь не хлопнула.

Маленькая «королла» с зажженными фарами и работающим двигателем стояла у тротуара. Только урчанье мотора и пока еще сонный щебет птиц на деревьях нарушали тишину. Все окна темны, на дороге ни одной машины. Казалось, даже шепот потревожил бы царящий покой.

Бен положил чемодан в багажник, Уилла устроилась на переднем сиденье. В машине заплесневело пахло старыми газетами, на самоклеящемся листке, прилепленном к приборной доске, значилось «стеклоомыватель». Бен сел за руль, и Уилла заметила, что он небрит – под светом потолочной лампочки посверкивала седая щетина. В ковбойке с закатанными рукавами он больше смахивал на фермера, нежели на врача.

– У вас с Шерил секреты от Денизы? – спросил Бен, выезжая на улицу.

Уилла оценила, что вопрос задан только сейчас, хотя интерес был вполне естествен.

– Это касательно выстрела, – сказала она. – Выяснилось, что это случайность, и Шерил не хотела досужих разговоров.

– Конечно, случайность. В такую девушку никто не будет стрелять намеренно.

Слава богу, он не спросил, кто виновник этой случайности.

Проехали дом Кэлли, потом дом Хала. На этой улице столько людей спят в одинокой постели, потом одиноко просыпаются и начинают свой одинокий день. Уилла уже скучала по ним. Она представила Кэлли, которая в ярких туфельках и с пластиковым стаканом кофе в руке поспешает на работу, и Хала, который бредет к дому Денизы, надеясь, что уж нынче-то она согласится куда-нибудь с ним пойти. И саму Денизу, которая всякое свое пылкое высказывание заканчивает самодовольным «Вот так вот!», как будто ставя печать.