Клодина в школе - [25]
– Не совсем… каналы остались. Да, инспектору сегодня приходить ни к чему, а то он обнаружит большой непорядок. Погляди-ка, директриса и думать о нас забыла, так и приклеилась к окну.
Дылда Анаис корчится от смеха.
– Чем, интересно, они там занимаются? Представляю себе, как господин Дютертр обмеряет щель.
– Думаешь, щель правда такая большая? – простодушно спрашивает Мари Белом, которая тем временем зарисовывает горные цепи, карябая карту тупым карандашом.
От такой непосредственности я так и прыскаю со смеху. Не слишком ли громко я фыркнула? Нет, успокаивает меня дылда Анаис.
– Не волнуйся, она так поглощена своими мыслями, что мы можем совершенно спокойно устроить здесь пляски.
– Пляски? Спорим, я так и сделаю, – говорю я и осторожно встаю.
– Ставлю два шара, что тебе влетит.
Я тихо снимаю башмаки и становлюсь посреди класса между двумя рядами столов. Все поднимают головы. Немудрено – заранее объявленная хохма возбуждает живейший интерес. Поехали! Я откидываю назад волосы – они мне мешают, – приподнимаю краешек юбки и начинаю польку «стаккато», пусть безмолвную, но вызывающую всеобщее восхищение. Мари Белом приходит в такое воодушевление, что не может сдержать радостного визга, чтоб ей пусто было!
Мадемуазель Сержан вздрагивает и оборачивается, но я успеваю стремглав броситься на скамью и слышу, как раздосадованная директриса сурово и презрительно объявляет этой дурёхе:
– Мари Белом, вы напишете мне глагол «смеяться» среднекруглым почерком. Совершенно недопустимо, чтобы пятнадцатилетние девушки начинали безобразничать, едва отвернётся учитель.
Бедняжка Мари вот-вот заплачет. Ничего, в другой раз будет умнее! Я тут же требую у Анаис два шара, и она весьма неохотно мне их отдаёт.
Интересно, чем занимается наша парочка, отправившаяся изучать трещину? Мадемуазель Сержан по-прежнему глядит в окно; уже полтретьего, дальше так продолжаться не может. По крайней мере, нужно дать понять директрисе, что неприлично долгое отсутствие её любимицы не прошло незамеченным. Я покашливаю, но безрезультатно; я снова покашливаю и, точь-в-точь примерная ученица вроде сестёр Жобер, благопристойно спрашиваю:
– Мадемуазель, мадемуазель Лантене хотела проверить наши карты. Разве у нас не будет сегодня географии?
Рыжая бестия резко оборачивается и бросает взгляд на стенные часы. И тут же хмурится раздражённо и нетерпеливо:
– Мадемуазель Эме сейчас придёт, вы же слышали, что я велела ей пойти в новое здание. Пока повторите урок, вам это будет только на пользу.
Прекрасно, мы вполне обойдёмся без географии. Ура! Мы предоставлены самим себе! По классу пробегает шумок оживления. Мы с воодушевлением ломаем комедию – якобы зубрим урок. Из двух девочек, сидящих за одной партой, одна должна пересказывать параграф или отвечать на вопросы, а другая – проверять её по учебнику. Но из двенадцати учениц лишь двойняшки Жобер проделывают это всерьёз. Остальные обмениваются самыми фантастическими вопросами, сохраняя при этом надлежащие выражение лица и делая вид, что заняты географией. Дылда Анаис раскрывает атлас и спрашивает меня:
– Что такое «шлюз»?
Отвечаю тем же тоном:
– Чёрт! Отвяжись от меня со своими каналами Лучше полюбуйся на лицо мадемуазель, это куда интереснее.
– Как вы думаете, чем сейчас занимается мадемуазель Эме Лантене?
– Развлекается с кантональным уполномоченным, великим знатоком трещин.
– Что называется «трещиной»?
– Трещиной называется щель, которой положено быть на стене, но она нередко встречается и в других местах – даже в наиболее укромных.
– Кого называют «невестой»?
– Маленькую лицемерную потаскушку, которая дурачит влюблённого в неё учителя.
– Что бы вы сделали на месте вышеупомянутого учителя?
– Дала бы пинка кантональному уполномоченному и влепила бы пару пощёчин малышке, которая привела его осматривать трещину.
– А что было бы потом?
– А потом у нас появился бы новый младший учитель и новая помощница директрисы.
Дылда Анаис то и дело закрывается атласом и хохочет. Но с меня довольно. Я хочу выйти и постараться увидеть, как Они идут обратно в класс. Воспользуемся самым тривиальным приёмом.
– Мммзель? Та молчит.
– Мммзель, пжалста, мжно выйти?
– Можно, только не задерживайтесь.
Она отзывается чисто машинально: мысленно она далеко – у себя в комнате подле пресловутой трещины в стене. Я выскакиваю из класса, бегу в сторону «временных» туалетов (туалеты тоже временные) и замираю у самой дверцы с ромбовидным отверстием, готовая моментально нырнуть в вонючую будку, если кто-нибудь появится. Так я жду довольно долго и уже собираюсь в класс, но тут замечаю Дютертра, который (в полном одиночестве!) выходит из нового корпуса, с довольным видом натягивая перчатки. Не заглянув к нам, он направляется прямиком в город. Эме не показывается, но мне всё равно, я видела достаточно. Поворачиваюсь, чтобы возвратиться в класс, но тут испуганно шарахаюсь: в двадцати шагах от меня, из-за шестифутовой новой стены, отделяющей «заведение» для мальчиков (похожее на наше и такое же временное), показывается голова Армана. Бедняга Дюплесси, бледный и расстроенный, глядит в сторону новой школы; я вижу его несколько секунд, потом он со всех ног пускается бегом по дороге в лес. Мне уже не до смеха. Что же теперь будет? Скорее назад, хватит прохлаждаться.
В предлагаемой читателю книге блестящей французской писательницы, классика XX века Сидони-Габриель Колетт (1873–1954) включены романы и повести, впервые изданные во Франции с 1930 по 1945 годы, знаменитые эссе о дозволенном и недозволенном в любви «Чистое и порочное», а также очерк ее жизни и творчества в последние 25 лет жизни. На русском языке большинство произведений публикуется впервые.
В предлагаемой читателю книге блестящей французской писательницы, классика XX века Сидони-Габриель Колетт (1873–1954) включены ее ранние произведения – четыре романа о Клодине, впервые изданные во Франции с 1900 по 1903 годы, а также очерк ее жизни и творчества до 30-летнего возраста. На русском языке публикуется впервые.
В предлагаемой читателю книге блестящей французской писательницы, классика XX века Сидони-Габриель Колетт (1873–1954) включены романы, впервые изданные во Франции с 1907 по 1913 годы, а также очерк ее жизни и творчества в соответствующий период. На русском языке большинство произведений публикуется впервые.
В предлагаемой читателю книге блестящей французской писательницы, классика XX века Сидони-Габриель Колетт (1873–1954) включены романы и повести, впервые изданные во Франции с 1930 по 1945 годы, знаменитые эссе о дозволенном и недозволенном в любви «Чистое и порочное», а также очерк ее жизни и творчества в последние 25 лет жизни. На русском языке большинство произведений публикуется впервые.
В предлагаемой читателю книге блестящей французской писательницы, классика XX века Сидони-Габриель Колетт (1873–1954) включены ее ранние произведения – четыре романа о Клодине, впервые изданные во Франции с 1900 по 1903 годы, а также очерк ее жизни и творчества до 30-летнего возраста. На русском языке публикуется впервые.
В предлагаемой читателю книге блестящей французской писательницы, классика XX века Сидони-Габриель Колетт (1873–1954) включены романы, впервые изданные во Франции с 1920 по 1929 годы, в том числе широко известная дилогия об ангеле (Chéri), а также очерк ее жизни и творчества в соответствующий период. На русском языке большинство произведений публикуется впервые.
Джоли Маккиббен всегда полагала, что замужество без любви равносильно смерти. Но, когда ей самой пришлось выбирать между жизнью с нелюбимым и вечностью, девушка выбрала жизнь.
Эпохе испанского правления в Калифорнии приходит конец — американцы вытесняют гордых идальго с их законных территорий. Испанцы отвечают завоевателям дерзкими налетами и головокружительными вылазками… Жизнь благородного разбойника Рамона де ла Герра наполнена опасными приключениями, лихими погонями, отчаянными грабежами. Казалось бы, в ней нет места для любви и нежности. Но однажды Рамон встречает гордую юную Кэрли Мак-Коннелл — и его ожесточившееся сердце словно обжигает пламя…
Юная итальянка Катриона Сильвано всю жизнь мечтала о том, как будет выступать перед самой изысканной европейской публикой. И она не променяла бы свою мечту ни на что, если бы в ее жизнь не ворвался словно вихрь Питер Карлэйл, обаятельный англичанин, аристократ до мозга костей. Талантливая певица встает перед выбором: что предпочесть – страсть или исполнение мечты…
Спасая от виселицы бандита Джейка Бэннера, Кэтрин Логан всего лишь хотела подарить ему еще один шанс, а подарила… свое сердце.
Сэр Николаc Боваллет — потомок знатного рода и знаменитый пират. Однажды, в жестоком бою, он захватывает испанский галеон, и среди пассажиров корабля оказывается прекрасная сеньора. Бовалле и Доминика испытывают друг к другу одновременно вражду и непреодолимую страсть. Но любовь побеждает...
Она — Констанция Морлакс, самая богатая наследница Англии. Блестящая красавица с лучистыми глазами, она оказывается втянутой в жестокую «игру» короля Генриха I за власть. Ей приходится вернуться в Уэльс, где она становится жертвой преступника, сбежавшего из заключения, вломившегося в ее спальню и покорившего ее своими любовными прикосновениями.Он — загорелый белокурый Адонис, чье опасное прошлое заставляет его скитаться по стране. Он избегает сетей врага — только чтобы найти женщину, чьи поцелуи жгут его душу.
В предлагаемой читателю книге блестящей французской писательницы, классика XX века Сидони-Габриель Колетт (1873–1954) включены романы, впервые изданные во Франции с 1920 по 1929 годы, в том числе широко известная дилогия об ангеле (Chéri), а также очерк ее жизни и творчества в соответствующий период. На русском языке большинство произведений публикуется впервые.
В предлагаемой читателю книге блестящей французской писательницы, классика XX века Сидони-Габриель Колетт (1873–1954) включены ее ранние произведения – четыре романа о Клодине, впервые изданные во Франции с 1900 по 1903 годы, а также очерк ее жизни и творчества до 30-летнего возраста. На русском языке публикуется впервые.
В предлагаемой читателю книге блестящей французской писательницы, классика XX века Сидони-Габриель Колетт (1873–1954) включены романы, впервые изданные во Франции с 1907 по 1913 годы, а также очерк ее жизни и творчества в соответствующий период. На русском языке большинство произведений публикуется впервые.