Клипер «Орион» - [16]
— Жарковато, — нарушил молчание командир, подходя к открытому иллюминатору. — Наш стармех изрядно греет. И это не плохо. Я приказал топить, а не то заплесневеем в Англии. Матросы тепло любят, да я и сам грешен, тоже предпочитаю достаточную температуру. А туманчик изрядный, и какой-то у этого английского тумана запашишко особенный. Вы не находите? Ну что вы, мамочка, все на нее не налюбуетесь?
— Надо бы вот здесь взять на полмили мористей. Если пойдем в отлив, то…
— Да нет, все правильно. Хоть и в отлив, под килем футов десять останется. Сбросьте китель. Чайку выпьем. Феклин! Что там у тебя?
— Пакет, ваше высокоблагород… Ах, виноват, нет-нет да «благородие» с языка срывается. Вот пакет, гражданин капитан второго ранга. Только что портовый катер доставил. Вахтенный начальник приказали вам передать. — Феклин замер, вытянув шею. Пока он бежал с пакетом, все встречные матросы бросали шепотом:
— Ты там не зевай.
— Краем уха прихвати.
— Как и что… Сам знаешь…
— Знаем. Не учи! — неизменно отвечал Феклин и сейчас медлил у дверей в надежде уловить, о чем бумага от Бульдожки — так почему-то прозвали матросы адмирала, не видев его ни разу.
— Посмотрим, что пишет адмирал, — сказал командир, разрезая ножницами конверт. — А ты, Феклин, иди распорядись насчет чайку да принеси к чаю…
— Есть, к чаю! Коньяку или бурдо? — осведомился вестовой, выражая всей своей складной фигурой горячее стремление выполнить этот приятный приказ.
— Ямайского рому, — сказал командир, вытаскивая из конверта бумагу.
— Рому?! — как эхо, повторил Феклин — и остался стоять у дверей, полураскрыв рот.
— Да, рому. Живо!
— Есть, живо!
— Ну?
— Кажись, и ром был…
— Кажись?.. Ого, да здесь целое послание. Вот что значит наступить начальству на любимую мозоль. — Командир прищурился и, как все дальнозоркие люди, далеко отставив руки с бумагой, стал разбирать английский текст приказа, покачал головой. — Сдать груз. Ну и ну! Читайте, Николай Павлович, а то я к вечеру слабею глазами. Ну а ты что стоишь? Или опять ром выпил?
— Никак нет. Как можно? Сейчас представлю! — И, повернувшись кругом прищелкнув каблуками, Феклин вылетел из салопа и первым делом поведал ожидавшим его на юте Громову и Трушину: — Ну, братцы, я продержался сколь мог и все подметил: Сам-то, Мамочка наш, говорит мне: «Сообрази насчет рома, Феклин» — и конверт распатронивает. Надо идти, как положено, а я засомневался насчет рома.
— Выдул ром-то? — спросил Трушин.
— Да не. Разве самую малость. Это я чтобы продержаться в каюте, а сам слушаю да смотрю, как и что.
— Кончай молоть, Илья, — осадил его Громов. — Что в бумаге?
— Бульдожка груз требует, чтобы сдать его ему.
— Ну?
— Ну, а наши сумневаются насчет сдачи и мозгуют в другую сторону, курс уже проложили, чтобы домой, значит.
— Ты что, видал карту? — спросил Громов.
— Как зашел, а она у них на столе разложена и на пей курс. Из бухты право руля и вдоль берега, в обход, значит, ихних островов, а там их столько понабросано, так что надо глаз и ухо востро держать, да они провели — любо-дорого смотреть.
Громов хлопнул вестового по плечу: — Так держать, Феклин! Давай насчет рома действуй и посматривай. Пошли, Роман, дело есть.
— Это насчет чего, братцы? — полюбопытствовал Феклин. — Дело-то?
— Да так, между прочим. Время придет — узнаешь, да не вздумай лясничать насчет этого ни с Грызловым, ни с Брюшковым, да и Бревешкина поостерегайся. Ну, посматривай, Илья!
Феклин обиделся. Будто он сам не знал, с кем можно делиться секретами, а с кем нельзя, но его больно задело высказанное ему недоверие.
— Тоже мне, посматривай! — проворчал он. — И у них тайны да секреты.
Как из-под палубы, появился унтер-офицер Бревешкин.
— А, Илья Фомич! Наше вам!
— Бывай здоров, Никон Кузьмич.
— Нет, ты постой!
— Не могу. Командир требует.
— Со мной, так командир, а с этой шпаной есть время лясы точить? С чем они к тебе приставали? Поди, насчет бумаги выспрашивали?
— Да, Никон Кузьмич, но я и сам ничегошеньки не знаю.
— Вот и врешь, сын вши и собаки, — перешел на свой постоянный язык Бревешкин.
— Не собачьтесь, Никон Кузьмич. Бывайте здоровы и не кашляйте! — Феклин побежал в буфет, напутствуемый самым немыслимым набором ругательств.
Когда Феклин вернулся с подносом, на круглом столе красного дерева уже не было карты, командир и его помощник сидели в креслах и, к явному неудовольствию Феклина, часто переходили с русского на английский. Все же вестовой, словно опытный детектив, по обрывкам фраз, выражению лиц, интонациям понял, что разговор вертится вокруг распоряжения Бульдожки. Само распоряжение, отпечатанное мелким шрифтом, лежало на столе, и вестовой, неодобрительно взглянув на непонятные буквы, в знак полного презрения поставил на него сухарницу.
— Феклин! — окликнул его командир.
— Есть, Феклин!
— Ты что же, мамочка моя, так непочтительно относишься к письмам сэра Эльфтона? Дай-ка сюда!
— А по мне, ей самое место под сухарями, кляузная, поди, писулька? Вот, пожалуйста. А что в ней?
— Так ведь уже знаешь? Хоть и не сведущ в английском. По глазам вижу.
— Догадываюсь немного, потому, сами знаете, какие каши мысли.
— Знаю, братец. И хотя на бумаге написано «Секретно», для команды в ней секрета нет.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Фантастическая повесть «Плавающий остров» рассказывает о людях недалекого будущего. Действие ее происходит на искусственном острове. Герои повести - молодежь, студенты. Они раскрывают тайны океана и осваивают его несметные богатства; их жизнь полна романтики, опасностей и приключений. Впервые повесть опубликована в издательстве «Детская литература» в 1970 году под названием «Вечный ветер». Художник Анатолий Алексеевич Семенов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книгу вошла фантастическая повесть о людях будущего, осваивающих моря и океаны и преобразующих землю.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Фантастическая повесть «Вечный ветер» рассказывает о людях недалекого будущего. Действие ее происходит на плавающем острове. Герои повести — молодежь, студенты. Они раскрывают тайны океана и осваивают его несметные богатства; их жизнь полна романтики, опасностей и приключений.Послесловие И. Ефремова.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Творчество Владимира Бараева связано с декабристской темой. Ом родился на Ангаре, вырос в Забайкалье, на Селенге, где долгие годы жили на поселении братья Бестужевы, и много лот посвятил поиску их потомков; материалы этих поисков публиковались во многих журналах, в местных газетах.Повесть «Высоких мыслей достоянье» посвящена декабристу Михаилу Бестужеву (1800–1871), члену Северного общества, участнику восстания на Сенатской площади 14 декабря 1825 года. Действие развивастся в двух временных пластах: прошлое героя (в основном события 14 декабря 1825 года) и его настоящее (Сибирь, 1857–1858 годы).
Книга британского писателя и журналиста Р. Уэста знакомит читателя с малоизвестными страницами жизни Иосипа Броз Тито, чья судьба оказалась неразрывно связана с исторической судьбой Югославии и населяющих ее народов. На основе нового фактического материала рассказывается о драматических событиях 1941-1945 годов, конфликте югославского лидера со Сталиным, развитии страны в послевоенные годы и назревании кризиса, вылившегося в кровавую междоусобицу 90-х годов.
Александр Филонов о книге Джона Джея Робинсона «Темницы, Огонь и Мечи».Я всегда считал, что религии подобны людям: пока мы молоды, мы категоричны в своих суждениях, дерзки и готовы драться за них. И только с возрастом приходит умение понимать других и даже высшая форма дерзости – способность увидеть и признать собственные ошибки. Восточные религии, рассуждал я, веротерпимы и миролюбивы, в иудаизме – религии Ветхого Завета – молитва за мир занимает чуть ли не центральное место. И даже христианство – религия Нового Завета – уже пережило двадцать веков и набралось терпимости, но пока было помоложе – шли бесчисленные войны за веру, насильственное обращение язычников (вспомните хотя бы крещение Руси, когда киевлян загоняли в Днепр, чтобы народ принял крещение водой)… Поэтому, думал я, мусульманская религия, как самая молодая, столь воинственна и нетерпима к инакомыслию.
Как детский писатель искоренял преступность, что делать с неверными жёнами, как разогнать толпу, изнурённую сенсорным голодом и многое другое.