Клинок Уреньги - [17]

Щелкан в это время на озере рыбачил.

На берегу горел костер. Кругом все: и лес и горы спали.

— Щелкан! Щелкан! Ого-го! Ого! К тебе гонец! — до Щелкана с берега ветром доносило. Кричали лучники ему.

Подплыл он к берегу. Выскочил из лодки и подошел к гонцу, а тот стоит перед Щелканом и красотой сияет.

Будто кто ударил по сердцу Щелкана. Еще и еще забилось оно в груди у него сильней. Шибче, шибче...

Перед ним как есть Сулея. Он подался к ней. Вспыхнул, как огонек, и вдруг осекся и потух.

— Говори, кто тебя послал? С какой вестью прибыл? — спросил сурово он гонца.

Не враз Сулея опознала в богатыре Щелкана. Ведь не один год прошел, как Щелкан родной аул покинул, чтобы мстить потом за поруганную честь и бороться за волю, как учил дед Влас.

И то ли годы взяли свое, то ли Аленины заботы, а может, то и другое вместе — шибко Щелкан возмужал. В плечах раздался, с лица рябины сбежали — ветер и солнце выжгли их.

Один рубец алел от огня костра на лбу да второй на щеке чернел.

Ближе подошел Щелкан к гонцу. Обжег Сулею взглядом один раз, второй, посмотрел на нее, как когда-то за курганом, хоть девушка в одежду воина была одета.

Поглядел — и Сулея узнала в этом богатыре Щелкана.

— Щелкан! Это ты?—спросила она его.

— Узнала?

— Щелкан! Щелкан! — не стыдясь мужиков-рыбаков, кинулась Сулея к Щелкану. — Как я тебя искала. Косулей рыскала по горам.

— А Кудаш? Наложницей ты разве его не стала? — спросил Щелкан.

Все-все рассказала Сулея Щелкану: как она сбежала от Кудаша, как она его, Щелкана, искала, как пряталась от погони Кудаша.

— А он и посейчас меня ищет. Не сам, а его слуги.

Потом чуть-чуть слышно добавила:

—- Эх, Щелкан, Щелкан. Сердце воли просит, там неволя — страшней ямы для пленников и врагов. Кудаш лютый. От самых кыргызов до гор поднимается народ, не слыхал, поди? На тарханов. Кругом слезы. Подмоги просит батырь Юлай... Кудаш земли продает. Народ с Земли гонит. Скот себе!..

И чем больше говорила Сулея, тем суровей становилось лицо у Щелкана. Потемнел, и будто не два рубца на нем было, а все оно стало в рубцах. Злые искорки за метались в его глазах.

Затревожились и мужики. Слушали они рассказ Сулеи, хоть и не все было понятно им.

До самого рассвета просидели все у костра. До сна ли стало людям. И только когда вершины сосен заалели, ушли мужики по домам.

Остались вдвоем Щелкан с Сулеей.

О многом переговорили, но только чем дольше время шло, тем больше тосковало сердце у Сулеи. Не от радости оно у нее ныло, а от того, как она заговорит о любви своей к Щелкану, так будто его холодом охватит.

А ведь не нами еще говорено: «Холодок страшней лютого мороза». А потому студеным крепко показался Сулее предрассветный ветерок.

Рассказал Щелкан ей про Алену и сынов своих. Вздохнул потом:

— А от плетей Кудаша раны мои, Сулея, зажили, но рубец остался. И не один.

Все ниже и ниже клонилась голова Сулеи. Не одна ее слеза шипела на огне костра.

— Щелкан, но ведь я искупила свою вину перед тобой и Юлтаем. Не гони меня. Будь верным другом. Дай огляжусь, как мне дальше жить. Буду подругой я твоей жене Алене.

А потом, немного помолчав, добавила она:

— Ратные дела и тропа в горах — приведут ли они меня к воле? Ну, а теперь веди меня гостьей к твоей жене Алене. На сынов твоих я погляжу...

И вправду: гостьей дорогой привел Щелкан Сулею к себе в дом. Конечно, сбежались люди поглядеть на гостью. Угостила Алена Сулею на славу, не зря доброй хозяйкой слыла.

Когда же ночь опять пришла, загремели пики, и дреколья, и луки. Люди Щелкана были уже наготове.

Рядом с ним скакала на своем, как пена, белом коне Сулея, верным товарищем Щелкана, потом Козьма Серьга, а за ним все остальные.

На другой день к вечеру, когда одна дорога с гор в степь пошла, а другая все выше и выше в горах подниматься начала, Щелкан наскочил на засаду Кудаша.

Под шум бурлящего на перекатах Уя с визгом, криками лавиной из-за горы напали Кудашевы конники на Щелканову ватагу.

Вот уж была отрезана Сулея от Щелкана. Он отбивался, как мог. Кудаш кинулся за Сулеей: она медленно отступала.

А куда? Ведь со всех сторон ползли враги, и только за ее спиной, где-то там, в пропасти, кипел Уй, да небо над головой синело.

Коршунами сомкнулись враги вокруг Сулеи. Вот они совсем близко, и впереди других — Кудаш. А там, за стеной врагов, Щелканова ватага перешла в наступление. Это хорошо видела Сулея.

Но вдруг Кудаш соскочил с коня и пешим кинулся на Сулею.

Видать, живьем хотел он ее взять, но в это время Сулея, собрав все силы, пнула ногой Кудаша в лицо.

У него в руке сверкнула пика. Сверкнула раз, другой, и конь под Сулеей вместе с ней пропал в ущелье.

Не обнял своей Алены и Щелкан. Один конь домой воротился. И с той поры место, где девушка погибла, Сулеей зовется, а ватажники Щелкана — как Козьма Серьга или отчаянная голова Иван Мизень, или Валей, храбрец из храбрецов, спасшиеся от кудашевых конников, — рассказывали людям о гибели Сулеи и Щелкана.

А что же стало с Юлтаем?

Чудом удалось ему спастись от смерти. Лучники — недруги Кудаша — выкрали его из ямы, где должен был он умереть голодной смертью, спрятали в таком месте, что даже материнскому глазу не найти. Степные ветры и снадобья из ароматных трав вернули ему силы.