Клинок инквизиции - [97]

Андреас бросился на помощь, размахивая одновременно факелом и клинком. Бегал вокруг вервольфа, наносил жалящие удары, но тот умудрялся отражать выпады сразу двоих противников. Энгель больше не стрелял: боялся попасть в своих.

Клинки Дана и оборотня скрестились, заскрежетали. Резким поворотом вервольф пригнул мечи к земле, левой лапой врезал Дану в челюсть так, что голова зазвенела, лягнул в живот подобравшегося слишком близко Андреаса. Барон скрючился, упал на мостовую. Оборотень снова бросился на Дана. «Да он нас обоих укокошит!» – мелькнула паническая мысль, когда за спиной оказался камень стены. Вервольф заревел, ловким движением выбил меч из руки Дана, занес клинок для последнего удара… И замер. Неуверенно наклонил голову, рассматривая лезвие меча, пробившее спину и вышедшее с левой стороны груди, попытался схватить его, но бессильно уронил лапу.

– За Розу, – сказал Сенкевич, выдергивая клинок.

Оборотень рухнул к ногам Дана.

– Он какой-то странный, – заметил, разогнувшись, Андреас.

Раздалось натужное кряхтение: Ганс поднялся на четвереньки, потом встал на ноги, ощупал затылок. Покачиваясь, подошел к вервольфу:

– Вроде подыхает, а глаза так и горят, как у живого. А вдруг встанет сейчас?

Дан не слушал, он подбежал к девушке, взглянул в лицо: не Настя… Вроде бы она дышала, и ладно, не до нее сейчас. Он выматерился, склонился над вервольфом:

– Где сестра Агна?

Тот лишь захрипел в ответ. Голова вывернулась под странным углом, по шее на камни стекала кровь. Дан схватил его за рубаху, встряхнул:

– Где Агна? Отвечай!

Оборотень выгнулся, засучил ногами: подступала агония. При этом морда его оставалась странно неподвижной – ни кровавой пены из пасти, ни болезненного оскала.

– Как он ответит? – резонно заметил подошедший Энгель. – Он же волк.

– Не волк, – Дан схватил вервольфа за уши, дернул, стянул искусно сделанную звериную маску, открывая изможденное лицо с крупным горбатым носом.

Перед ним лежал брат Готфрид – наставник ученической казармы и верный воин инквизиции, истовый христианин. Из угла рта стекала струйка крови, белесые глаза стремительно заволакивала мутная пелена. Он тянул к Дану дрожащую руку, силился что-то сказать, но из горла рвался лишь предсмертный хрип. Дан подхватил его за плечи, приподнял:

– Где сестра Агна? Что ты с ней сделал?

– Во имя бога моего… – вытолкнул брат Готфрид вместе со сгустком крови. – Поздно… Ты ничего не узнаешь…

Он дернулся в последний раз и обмяк.

– Значит, Одильхен мертва, – тяжело уронил Андреас.

– Нет, – Дан не хотел верить. – Он этого не сказал. Мы будем искать ее.

Энгель крутил головой:

– А где девка-то? Только что здесь была.

Девушка нашлась возле стены, окружавшей дом фон Гейкингов. Сидела, прислонившись спиной к камню, закрыв лицо ладонями, и плакала навзрыд. Дан подошел к ней, отвел руки: синяков на шее не было, вервольф почему-то изменил почерк.

– Мы доблестные спасители прекрасных юных дев, – гордо констатировал Андреас. – Только вот как с нею теперь поступить?

В свете последних событий отправить девчонку в ратушу было бы равносильно убийству. Хорошо если брат Готфрид изображал вервольфа по собственной инициативе, но Дану в это не очень верилось. Возвращать несостоявшуюся жертву домой тоже не стоило.

– Я знаю выход, дорогие друзья, – радостно провозгласил Андреас.

Он подхватил девушку под локоть, поднял и завел в ворота. Вскоре вернулся, доложил:

– Пристроил служанкой к матушке. Дворецкий спросонья ничего не понял, ну да оно к лучшему.

– Получается, не было никакого вервольфа? – Энгель поднял перчатку, на которой были укреплены стальные лезвия, покрытые пятнами крови. – Всех убил ряженый безумец? А вот и его когти.

– А укусы? – не верил Андреас. – Чем же он кусал девушек? На телах отпечатки зубов зверя, человек на такое неспособен.

Дан обшарил плащ наставника, ничего не нашел. Перевернул тело – на поясе сзади болтался непонятный механизм. Сначала он принял это за капкан, покрутил в руках – штука представляла собой металлическую имитацию огромных звериных челюстей, которые сжимались и разжимались с помощью рукоятей, на манер садовых ножниц.

– Вот этим он и кусал, – Дан поднял устройство, показал товарищам.

– Но зачем такие сложности? – недоумевал Энгель. – Ладно, он приносил жертвы или просто любил убивать. К чему наряжаться вервольфом?

– Дабы запутать стражу, дорогой друг, – пояснил Андреас. – А еще утопить в ужасе Равенсбург. Согласись, обычный душегуб не так страшен, как дьявольская тварь. А маска хороша, – он разглядывал оскаленную волчью пасть. – Сделана из головы настоящего волка, вместо глаз – желтое стекло.

– Ладно, – Энгель пожал плечами. – Благодарение богу, все кончилось. Немного подумав, он взмахнул мечом, в один удар отсек брату Готфриду голову, пояснил смущенно: – На всякий случай…

– Ничего не кончилось, – пробормотал Ганс. – Плохо будет…

Дан был с ним согласен. Если вспомнить, что завтра – ночь накануне Дня Всех Святых… Он не был уверен, что поимкой вервольфа и спасением последней жертвы сумел предотвратить беду. Еще настораживала невозмутимость Сенкевича, лицо его сейчас представляло собой, что называется, «покерфейс» – совершенно отстраненное и без всякого выражения.