Клинки Керитона - [3]

Юноша стоял, укрытый пышным кустом куманики, и смотрел на повозку и на старичка-онталара, привалившегося спиной к мешкам. Смотрел до тех пор пока не убедился, что вот сейчас старик проедет мимо. И лишь тогда решился, сделал глубокий вдох и вышел на дорогу.

Но как он до этого ни старался скрыть своё присутствие, живенький старичок опередил его:

— Добрый день, — весело произнёс он. — Здоровья и блага тебе, сынок. Куда путь держишь?

Старик натянул вожжи. Гнедая недовольно фыркнула, повозка, качнув бортами, остановилась.

Голову незнакомца украшала широкополая шляпа с клиновидным вырезом под трубку, из-под которой обрамлённые соломой седых волос на Тэйда взирали шустрые серые глазки. Тяжёлый, немного завалившийся вправо нос красовался парой мохнатых бородавок, а рыхлая, землистая с зеленцой кожа и изящные, в четыре фаланги пальцы, лишённые какого-либо намёка на ногти, не оставили Тэйду сомнений, что перед ним находился не кто иной, как представитель древнего народа онталар.

Тэйд сдержанно улыбнулся в ответ:

— Здоровья и блага, уважаемый. В Два Пня я иду.

Старик посмотрел на него с интересом и указал чубуком курившейся сизым дымком трубки на горы:

— Какие-то, сынок, странные ты дороги выбираешь. Перевалом Трёхпалого шёл? И что же, не испугался?

— Не испугался. А есть чего? — смутился Тэйд.

— Он ещё спрашивает. Голову открутить тому, кто тебе эту дорогу показал. Поди, не поведал, что за твари у Трёхпалого водятся?

— Нет, а что за твари, уважаемый?

Прежде чем ответить, старик с опаской огляделся по сторонам.

— Цоррб здоровенный по горам бродит, злющий. Залезай в телегу, сынок, поедем отсюда… Меня Хабуа зовут, — назвался он и, видя, что юноша не спешит ответно представляться, съязвил: — Коли тоже имя своё сказать захочешь, не стесняйся, у нас на Ойхороте за это не бьют.

— Тэйд са Раву, — спохватился юноша, забрасывая суму в повозку.

— Расскажи, что ли, откуда едешь? Хотя, нет, погоди, я сам угадаю… В столице учишься?

Тэйд покачал головой и хотел было ответить, но Хабуа не останавливался:

— Раз не в Сулузе, тогда, значится, в Крионто.

— Ага.

— А к нам зачем приехал?

Тэйд поёрзал, устраиваясь поудобнее средь мешков с мукой.

— Я в Двух Пнях с другом должен встретиться.

Он продолжал крутиться, никак не находя удобного положения: попробовал опереться о борт, но повозку тряхнуло, рука соскользнула, и он, ударившись о поперечину боком, мгновенно ощутил привычную уже за многие годы боль в груди. Поморщился и, сделав вид, что хочет почесать лоб, прикрыл гримасу боли ладонью.

— Друг твой в Пнях живёт? — старик, казалось, ничего не заметил.

— Не, с севера едет. Из Иллионда.

— Из Иллионда? — присвистнул Хабуа. Он глубоко затянулся и, выпустив вслед за сизой струйкой два колечка, продолжил: — Думаешь, он в Пнях уже?

— Думаю, да.

Ехали они достаточно бойко, гнедая кобылка шустро перебирала ногами, и вскоре, почти на въезде в деревню, они нагнали небольшой караван, состоявший из шести тентованных телег и четырёх верховых охранников. Когда телеги поравнялись, Хабуа приветственно щёлкнул пальцем по краю шляпы и радостно воскликнул, обращаясь к богато одетому толстяку:

— Здоровья и блага, уважаемый Балыз!

— Здоровья и блага, — накатано отозвался толстяк, и лицо его при этом расплылось в добродушной улыбке. Несмотря на тучность, он привстал, натужно крякнув, и помахал им пухлой ладошкой.

— Заворачивайте в «Лиса», уважаемый Балыз, — раздавим за встречу по «мерзавчику»! — вводя гнедую в поворот, крикнул старик.

— Пренепременно, уважаемый Хабуа, раздавим. Как без этого, — толстяк тронул возницу за плечо и, указывая направление, ткнул пальцем вслед удаляющейся повозке: — За ними давай.

Караван выворачивал к «Лису»…

* * *

Среди прочих сновавших возле трактира людей цепкий взгляд Тэйда выделил молодого, круглолицего онталара с простым тисовым посохом у колена и трубкой-калабашкой в зубах. На Саиме (а именно так онталара и звали) был простой серый балахон, который, пожалуй, знавал и лучшие времена, а то и вовсе иного хозяина. Тэйд соскочил с повозки, и, сладостно потянувшись, кивком головы указал на молодого онталара.

— Вот он, красавчик! Хорошо хоть бороду сбрил, бродяга!

— Так это и есть твой друг? Я мог бы и догадаться, — крякнул старик, неспешно спускаясь наземь.

— Здоровья и блага, уважаемый Хабуа, — приветствовал его Саима. — Как там Узун, стоит ещё? Рад тебя видеть, Тэйд!

— Стоит Узун, стоит, что ему сделается? — Хабуа похлопал Тэйда по плечу и, как показалось юноше, пронаблюдал за его реакцией.

«Неужели подметил, старый пройдоха, как меня на кочке тряхнуло?» — подумал Тэйд. Он схватил суму и направился навстречу другу.

— Ну не буду вам мешать, ребятки, — бросил ему в спину Хабуа. — Пойду перекушу. Вечером жду вас в «Лисе», — он ткнул в сторону трактира трубкой. — Поговорим, эля выпьем.

Саима кивнул и ответил за двоих:

— Обязательно будем, — подойдя к Тэйду, молодой онталар осторожно обнял его за плечи. — Ну, ты как? Держишься?

— Куда я денусь, — с обречённостью, давно ставшей привычкой, ответил Тэйд, улыбаясь.

— Болит?

— Немного. Ты-то как?

— Хорошо. А у нас с тобой, между прочим, есть одно дело.