Клинки Керитона - [138]

— Понятия не имею.

— Подумай.

— Может, столько же, сколько сиуртов?

— А сколько сиуртов? Хотя бы приблизительно. Скажи, я действительно не знаю. Сотня, две?

— Если всех посчитать…

— Всех считай, всех.

— Я не знаю. Какая тебе разница? — Тэйд прижал ладони к вискам. — С полсотни, я думаю, наберётся.

— Больше, — буркнул Саима, — в одной обители Шосуа около трёх дюжин, а сколько по миру разбрелось.

— А экриал не больше десятка, и это, заметь, в лучшем случае. Ты рождён, чтобы стать Великим, а ведёшь себя, как… — несмотря на спокойный тон, глаза Виам гневно пылали, пальцы выбивали дроби. — Тебе же, Саима са Вир, — она властным жестом остановила приподнявшегося над столом онталара, — не мешает определиться, на чьей ты стороне, и решить, наконец, есть у тебя друг, или нет. Понимаешь меня, ученик сиурта?

— Все говорят, что я должен научиться управлять Уино, и никто не говорит, как, — затравленно прохрипел Тэйд. — Но никто не берётся учить меня, а сам я не имею понятия, как и чему должен учиться.

— Я уже сказала, тебе пора решить, нужны ли тебе такие друзья. И если нет, то срочно искать себе новых, — она смерила обоих ледяным взглядом и, не говоря больше ни слова, удалилась, пропустив вперёд проходившую мимо припозднившуюся пару ринги.

— Нам надо многое обсудить, — пробормотал опешивший от речей Виам Саима. — Очень многое…

— Не сегодня, — понуро отмахнулся Тэйд.

— Надо ещё как-то рассказать всё Инирии, — сказал Нёт, вставая.

Тэйд ничего ему не ответил, он устал и был уже не в состоянии мыслить здраво, а, пожалуй, что просто не в состоянии мыслить хоть как-то. Он опустил голову: «Виам сказала правду. Чистую правду».

Глава 32. Попутчик

Кинк проснулся от того, что ему стало холодно. Некоторое время он лежал, кутаясь в одеяло, прислушиваясь к грохоту за окном; ему было так хорошо всего несколько мгновений назад — снилось что летает, а тут этот треклятый гром, и дождь.

«Хорошо дядьке Левиору — спит вон как убитый». Мальчишка поглядел туда, где стояла вторая кровать. Вздохнул тяжко, зажмурил глаза, снова пытаясь вернуться в прекрасный сон — не помогло.

Немного согревшись, он встал и направился к окну. На улице сверкали молнии, дождь лил как из ведра. Кинк подошел к столу, нащупал огарок свечи, кресало и трут. Он уже пристроил кованую загогулину в заранее облюбованную щель в торце столешницы (даже при должной сноровке разжечь огонь одной рукой было непросто) и тут странные звуки заставили его насторожится.

«А ведь это не за дверью», — он испуганно сжался в комок, и вдруг чья-то ладонь зажала ему рот, и одновременно с этим вспыхнул огонь в камине. Кинк зажмурился, на миг ослеплённым ярким светом, а когда снова открыл глаза, то увидел Левиора и двоих братьев-охранников, они стояли напротив друг друга. Остриё меча Уха находилось в пальце от левого глаза Левиора, клинок среднего брата едва ли не чертил на шее экриал кровавые руны. А ещё была балестра, её Ухо держал в левой руке — остриё болта направленно Левиору в живот. Экриал был невозмутим и спокоен как придорожный валун — кончик его меча подпирал подбородок Уха, левая рука была пуста.

Третий — младшенький, находится у Кинка за спиной и зажимал его рот ладонью.

— Как, хвост Хорбутов, ты это сделал, — Ухо переводил возбуждённый взгляд с огня в камине на Левиора и обратно?

«Как ВЫ! это сделали? Я уже минут пять, как проснулся и за всё это время не услышал и шороха, — подумал Кинк, но тут же всё себе сам и объяснил: — Братья-охранники пришли немножечко нас пограбить, поняв, что я проснулся, затаились в выжидании подходящего момента. Холоднокровные гады! Дядька Левиор, видимо, загодя каким-то образом учуяв непрошенных гостей, встал и наблюдал — что они делать будут. Вот так, похоже, дело было, — разложил всё по полочкам смышлёный мальчуган. — Ну, что я могу вам всем сказать — дождались!» — Он выдохнул, с ужасом понимая, что все клинки находятся так близко от своих целей, что достаточно одного неловкого движения, чтобы поранить противника и спровоцировать на кровопролитие.

— Ты в порядке? — спросил Левиор, и хотя в глазах его плясали зелёные бесы, голос был ровен и холоден.

— Терпимо, — как можно бодрее откликнулся Кинк — ему передалось спокойствие Левиора.

«Я один вижу облачко из крохотных зелёных искорок у его плеча, а? Похоже, что так. А если нет, то почему «эти» ещё здесь, а не улепётывают, поджав свои облезлые хвосты? Или они никогда не слышали об экриал?»

— Брось меч, Белый, — сиплым окриком, больше походившим на рык раненного зверя прервал его размышления Ухо.

— Зачем? — изумился Левиор.

— Ты слабоумный?!

— Да, и могу заорать.

— Не заорёшь. Побоишься. Да и кому ты нужен? Думаешь, кто-то прибежит тебе на помощь? А заорёшь так… видишь балестру? А меч? — он развернул ладонь, кончик клинка дёрнулся — зловеще сверкнув отраженным светом огня в камине. (Левиор никак не среагировал, будто ничто ему не угрожало) — Так вот, этим мечом — чик, и глаза у тебя нет, чик — и кишки наружу. Заколю как свинью, — нервно хохотнул Ухо, но по невозмутимому взгляду Левиора поняв, что слова его не возымели никакого действия добавил: — Нас трое, у нас преимущество. Даже если ты убьёшь одного, что вряд ли, двое других порежут тебя на лоскуты, и мальчишку тоже.