Клиника Сперанского - [8]

   Друзья переглянулись.

   - Компьютера в кабинете не было? - спросил Кислов. - Или ноутбука?

   - Ничего похожего, - ответил Новиков. - Кроме телефона никакой техники.

   - Но он же эту галиматью прочитал, - сказал Кислов. - Значит, возит с собой ноутбук. Вот бы где покопаться.

   Новиков подошел к распахнутому настежь окну. На улице благодать, теплынь, малышня разгуливает в одних трусишках, в беседке голые по пояс мужики, смачно впечатывая в облупленный стол костяшки, режутся в козла. Говорок у них при этом сочный, юморной, с матерком. Как правильно: юморной матерок или матерный юморок? Козел и вот этот самый юморок плавно перетекли из советского времени в новый не пойми какой режим, когда всё можно, но ничего нельзя, потому что денег нету. Они, костяшки, и этот режим переживут, только этих мужиков уже не будет, будут другие.

   - Жаль, - сказал Новиков. - Ну, я пошел.

   - Поаккуратнее, - предупредил Кислов. - Ты на крючке.

   - Ты, скорее всего, тоже, - ответил Новиков.

   - Возможно, - согласился Кислов, закрывая окно. - Нужно быть ослом, чтобы не увидеть, к кому ты, старикан, шастаешь. Тем более что сейчас мы выйдем вместе...

   Когда Новиков входил в свой подъезд, с двух сторон подскочили два спортивных парня, схватили за руки, и тут же из подъезда вышел долговязый Васька Новоселов - зам.Загрицына.

   - Тихо, тихо, Андрюха, - сказал Новоселов. - У меня ордер, так что лучше не рыпайся.

   Новиков и не думал рыпаться, кто же рыпается, когда ордер, просто с тоской подумал об ужине. Обед был так себе, с беляшиками, а мама сегодня должна была натушить мяса с черносливом и нажарить картошечки с грибами. Как раз поспели малосольные огурчики - и всё коту под хвост...

   Впервые в жизни Андрей ехал в наручниках на заднем сидении, стиснутый мускулистыми ребятками, которых видел впервые в жизни. Спросил, не удержавшись:

   - Откуда будете такие крутые?

   Парни, перемигнувшись, хохотнули, а Новоселов с готовностью, он вообще был душевный такой, словоохотливый мужик, ответил:

   - Так, чай, с Лубянки, Андрюха. Видишь, какая тебе честь...

   Открывший дверь дежурный офицер вздернул брови, увидев, что Новиков в браслетах, но тут же отвел глаза - не моё, мол, дело. Значит, ничего не знал.

   Поднялись на второй этаж.

   В управлении было пусто, сумеречно, только, как витраж, горело окно в конце коридора, ничего не освещая. Уныло как-то было, непривычно.

   Что любопытно, Новикова провели в кабинет Новоселова, а не в "пытошную", как называли комнату дознаний, оборудованную способной развязать любой язык техникой, из которой самым безобидным был полиграф. Это уже оставляло какие-то надежды. Но зачем тогда кандалы? На публику? Устрашить?

   Сев на неудобный стул напротив стола Новоселова и щурясь от бьющей в глаза лампы (вот фашисты проклятые), Новиков сказал:

   - Сняли бы, что ли, браслеты-то. Небось, не сбегу.

   - Авось да небось, - фыркнул один из парней, второй хихикнул.

   Смешливые такие пацаны попались, тупые, как пни. Сидели рядышком на диване и скалили зубы. По?лно, да чекисты ли это? Надо было дураку сразу же, у подъезда, потребовать ордер.

   - Ордер покажи, - сказал Андрей Новоселову.

   - Изволь, - охотно отозвался восседающий за своим столом Новоселов и полез было в задний карман, но вдруг что-то вспомнив, хлопнул себя по лбу. - Надо же доложить.

   Вот вроде бы представительный мужчина, зам.начальника отдела, глубоко за тридцать, но Васька - он Васька и есть. Не Васька даже, а васёк. Фадеев, скажем, тоже Василий, но он далеко не васёк.

   Хапнув трубку, Новоселов набрал номер, дождался абонента и интимно, даже кокетливо проворковал:

   - Взяли...Да-а...Не-ет...Ладно.

   Положил трубку.

   - Ордер, - повторил Новиков. - Либо отпускайте.

   - Угу, - насмешливо сказал Новоселов. - Между прочим, тебя, Андрюха, сегодня видели в Ахунах. Что там делал, орел ты наш ненаглядный?

   Так, так, допрос незаметно начался, а обвинение так и не предъявлено. Знакомый почерк, именно так натаскивает новичков матерый чекист Загрицын - выпотрошить из попавшего в оборот (пусть даже случайно, не по делу) гражданина всё, что тот знает и не знает, а потом отпустить, ничего не предъявив, не объяснив и даже не извинившись. Пусть, мол, радуется, что живой ушел.

   - Поклеп, - улыбнувшись, ответил Новиков.

   - Хочешь сказать, то ты сегодня не был в Ахунах? - весело спросил Новоселов.

   - Хочу сказать, что не мешало бы посмотреть на ордер. Хотелось бы также знать, по какому поводу меня взяли, причем взяли жестко, как совершившего преступление. И вообще, мужики, что хоть я нарушил, а то мне до сих пор невдомек.

   Новоселов поморщился и уже без напускного оживления, брезгливо, будто перед ним сидел не бывший товарищ по работе, а какой-то вонючий поганец, отрывисто спросил:

   - Что искал на даче Фадеева?

   - На какой даче?

   - Не придуряйся.

   - Не знаю никакой дачи.

   - Андрюха, корж ты моржовый, - проникновенно сказал Новоселов. - За дураков нас имеешь? Думаешь, мы поверим, что местный придурок самолично соорудил лаз под забором? Вот так, имея одну извилину и ту на попе - взял и отгрохал?