Клиника смерти - [14]

– С-Т-Е-Й-С, – назвал он по буквам.

– Минуту, сэр, не вешайте трубку.

Стейс ждал, опуская монеты. Набежало четыре доллара семьдесят пять центов, и он уже хотел было перевести эти деньги на телефонный счет своего офиса в Скрэнтоне, когда секретарша, наконец, снова подняла трубку.

– Мисс Хал просила передать, что с удовольствием встретится с вами в полдень, мистер Стасио, – сказала секретарша.

Стейс слышал, как положили трубку, и продолжал стоять, недоумевая, откуда девушка узнала его второе имя.

В аэропорту Балтимора он взял такси и направился в клинику Роблера. Мисс Хал явно хотела поставить его в неловкое положение, быстро дав понять, что ей и ее окружению известно его второе имя. Ясно, что это именно те люди, которых имел в виду дон Пьетро. Но тут они, видимо, сплоховали, слишком раскрылись в телефонном разговоре. Он быстро сообразил, что к чему. А потом мисс Хал всего лишь женщина, и хотя они бывают красивы и порой весьма умны, но не зря силу и смелость отождествляют с мужским началом.

Однако Стейс оказался не готов к тому, что ждало его в клинике Роблера. Он не был готов к встрече с мисс Кэтлин Хал. У него отвисла челюсть от удивления, когда он увидел ее – она сидела за длинным покрытым стеклом столом, за ее спиной висели графики доходов. Но она не принадлежала этому миру, миру бизнеса: ее место в Голливуде. Она была очень красива.

Густые каштановые волосы окаймляли ее лицо с тонкими мягкими чертами восхитительным ореолом. Губы были пухлыми и влажными, улыбка само очарование. Глаза карие и нежные. Тело соблазнительно округлое, почти полное. Под тонкой белой блузкой с двумя расстегнутыми верхними пуговицами угадывалась высокая грудь.

Стейс наконец вспомнил, что он пришел по делу.

– Я хочу обсудить вопрос о пожертвовании, – сказал он, сев у стола.

– Вы позволите, я повешу вашу шляпу?

Она перегнулась через стол, и Стейс почувствовал манящий запах ее духов, недорогих, но ароматных, словно ямайский ром в сочетании со свежестью моря.

Руки у него покрылись потом. Он не встал, чтобы дать ей шляпу, так как сейчас это было бы для него крайне неудобно. В другое время он был бы горд своей потенцией и быстрой возбудимостью, но в данный момент хотел поговорить о деле.

– Нет, нет. Я подержу ее. Спасибо. Я хотел бы поговорить о деньгах.

– Мистер Стейс, в нашем деле – и организации благотворительных фондов – мы не говорим о деньгах. Мы называем это поддержкой руководства, помощью больнице. У нас есть советы председателей и вице-председателей, у нас есть свои задачи и специальные фонды, но мы никогда не употребляем слово «деньги».

– Сколько? – спросил Стейс.

– За что, мистер Стасио?

– За Натана Дэвида Уилберфорса, заместителя директора налоговой службы в Скрэнтоне. Сколько?

– Вы хотите оказать поддержку руководству от его имени?

– Это у вас так называется?

– Поддержкой мы называем деньги. То, чего хотите вы, мы называем убийством.

– Как угодно, леди. Так сколько?

– Послушайте, вы ни о чем не предупреждаете, не ссылаетесь ни на чьи рекомендации, так что мы должны проверять вас сами, а теперь просите кое-кого убить. Разве так делаются дела, мистер Стасио?

Она расстегнула еще одну пуговицу, просунула ладонь под блузку и облизнула верхнюю губу.

Стейс за свои пятьдесят пять лет никогда не оказывался в таком дурацком положении, по крайней мере, с тех пор, как был подростком. В горле у него пересохло. Он откашлялся, по сухость осталась.

– Не валяйте дурака. Сколько?

– Миллион долларов.

– Что за чушь? Я не стану платить миллион долларов даже за смерть папы римского.

– Здесь все добровольно, мистер Стасио. Мы не просили у вас миллион. Это вы пришли к нам. Можете уходить и никогда не возвращаться.

Стейс увидел, как ее рука потянулась к лямке бюстгальтера и сдвинула ее с плеча вниз. Грудь выступала сквозь тонкую блузку, словно башня сладострастия.

– Я не смущаю вас, мистер Стасио?

– Черт возьми, вы прекрасно знаете, что да.

– Тогда вперед, не теряйтесь.

– Сколько?

– Даром, мистер Стасио. Просто я ищу мужчину, который мог бы меня удовлетворить. Пока не нашла. Вперед. Вы не продержитесь больше двадцати секунд.

– Сука, – прорычал Стасио. Не снимая пальто и даже брюк, он расстегнул на них молнию и обошел вокруг стола.

Кэти Хал со смехом подняла ноги. Он увидел, что на ней не было трусиков, а потом началось – ее ноги оказались у него за спиной, его колени уперты в кресло. Она была влажной, податливой и очень теплой. Она отсчитывала секунды и смеялась, глядя на часы.

Стейс собрал волю в кулак. Он старался думать о биллиардных шарах и бейсбольных битах, но это не помогало. Потом – о лампах на потолке, о похоронах, о самых страшных эпизодах своей жизни. Ему было пятьдесят пять лет – уже не мальчик. Его больше не должны волновать подобные вещи. Он уважаемый бизнесмен.

Но тут он почувствовал, как она напряглась и тут же расслабилась, и кончил.

– Восемнадцать секунд, – сказала Кати Хал. Она обхватила ногами его шею. – Теперь поговорим. Мы можем предложить вам программу, в рамках которой вы пожертвуете столько, сколько захотите. Но запланированное убийство стоит миллион долларов. Вы согласны?