Клинические лекции по душевным болезням - [113]

В больницу Св. Анны он поступил в состоянии крайнего возбуждения, подозревает всех и каждого в злых умыслах против него, в участии в заговоре его противников. Его гипнотизируют. Он узнал через гипноз, что из ящика для подаяний в одной из церквей были похищены денежные сборы, после этого за ним началась слежка. Когда он шел по улице, его окликали: «Каналья, попрошайка». О нем презрительно говорили: «Посмотрите-ка на этого!» Некоторые из реплик были, напротив, благожелательны: «Это клевета, он может здорово отомстить». 13 ноября, через 10 дней после поступления, он по-прежнему говорит, что его гипнотизируют, знают все, что он думает. Ему советуют драться и наносить удары по себе самому, на него насылают магнетические волны, он чувствует в себе чуждую ему волю, которой должен подчиняться; ему в комнату подпускают хлороформ; ему показывают разноцветных чудищ: красных, белых, синих. 19 ноября он более спокоен, но все так же полон бреда: пишет министру внутренних дел жалобу на клеветническую статью в «Пти-журналь», а также на тех, кто поместил его в больницу, на «гипнотизеров и читателей мыслей». Еще через несколько дней выглядит уже вполне успокоившимся — во всяком случае внешне — и почти позволяет убедить себя в болезненности недавних переживаний. 22-ого он понимал, что был болен и что теперь ему стало лучше. 25-ого во время обхода неожиданно возбудился, кричал, что убьет соседа по палате, показывал кого именно и принимался плакать ему будто бы сказали ночью, что утром он лишится головы Был очень бледен, черты лица осунувшиеся, вид крайне утомленный — его всю ночь гипнотизировали.

Его изолируют — он находится теперь днем и ночью в крайнем возбуждении. Можно слышать, как он кричит: «Гипнотизеры! Фантасмагория!» — затем глядит остановившимся взглядом в угол своей каморки. От полного изнеможения и прострации с ипохондрическими страхами он переходит к возбуждению с гримасничаньем и застыванием тела в разогнутом положении. Или после довольно долгого времени, когда он неподвижен и считает себя умершим, вдруг разражается приступами особенного, лающего, кашля. У него имеются галлюцинации зрения: как тягостного, так и приятного для него свойства; он глядит в экстазе на садящееся солнце, затем охватывается глубочайшей меланхолией: «Солнце садится с одной стороны, безумие поднимается с другой»: он будто бы управлял через свой смех солнцем. Губы и язык у него сухи, сердцебиения учащены, с перебоями. Впечатление, что его одолевает масса расстройств чувствительности, каждое из которых возбуждает серии бессвязных бредовых ассоциаций.

27 декабря. Больной спокоен, разумен, смеется, когда ему говорят о недавнем бреде. «Я вбил себе все это в голову, но теперь все прошло».

Данные наблюдения еще раз напоминают о важности изучения болезни в развитии и знания преморбида, предшествовавшего болезни психического склада больного: они в большей степени, чем отдельно взятые симптомы, являются истинными ориентирами в постановке диагноза и прогноза случая. Как и больные с типичным хроническим бредом, наш последний больной слышит оскорбления в свой адрес, испытывает действие гипноза, высказывает идеи величия, но начало его болезни выглядит совершенно иным: у него не было продромальной фазы инкубации, которая повторяла бы собой аналогичный период хронического бреда; более того, спустя несколько месяцев бредовая вспышка миновала и больной, совершенно от нее освободившийся, смеется над своими недавними переживаниями. Резюмируя сказанное: все в этом случае, равно как и в предыдущих наблюдениях — семейный фон, преморбид больного, начало и завершение бредового приступа — указывает нам на то, что несмотря на симптоматическое сходство, мы имеем здесь клиническую форму в корне отличную от состояний хронического бреда.

Одиннадцатая лекция. Диагноз (продолжение). Систематизированный бред у наследственных девиантов

В начале лекций о хроническом бреде мы привлекли ваше внимание к двум заслуживающим особого внимания особенностям этого заболевания: развитие его во взрослом состоянии больного и отсутствие заметных психических расстройств до манифестации болезни. У наследственных девиантов все не так и различия в этих двух существеннейших пунктах четко отграничивает одно состояние от другого. У наследственных девиантов задолго до вспышки заболевания имеют место аномалии характера, эмоциональные расстройства, умственные и моральные лакуны, иногда — обсессии и импульсивные влечения; уже в самом раннем возрасте обнаруживается психическая неустойчивость больного, предвещавшая появление новых и более тяжелых психических расстройств. Наконец и сам бред у них может проявляться значительно раньше, чем при хроническом бреде — идет ли речь о бреде величия или иного содержания: иногда он выявляется уже в возрасте 10, 12 лет, что само по себе безусловно свидетельствует о наследственном вырождении. Бредовые идеи таких больных овладевают их сознанием, остаются неизменными большую часть своего существования, не претерпевают сколько-нибудь значительных перемен, что также радикально отличает их от хронического бреда: с его прогрессированием и трансформацией всех болезненных проявлений. По характеру своему — это бред овладевающий, обсессивный, аналогичный навязчивостям или импульсивным расстройствам; он возникает у больных спонтанно, как бы по наитию: больной иногда доходит до него путем рассуждения, но чаще всего он возникает без предшествовавшей проработки, без участия галлюцинаций или бредовой интерпретации окружающего. Таков больной, представленный г-ном Ball Медико-психологическому обществу: у его пациента, претендующего на роль папы, бред величия возник 8 лет назад именно таким образом. Такова и другая наша больная, которую мы покажем позже: систематизированный бред величия установился у нее, независимо от галлюцинаций, еще в детском возрасте; бредовая концепция предопределила все поведение этой больной, ставшей настоящей преследуемой преследовательницей. Она, следовательно, может быть отнесена и к этой последней группе, разбор которой нами уже закончен, и к группе систематизированного бреда наследственных девиантов, к рассмотрению которой мы сейчас приступаем.