Клим Драконоборец и Зона Смерти - [3]

Ассамблея искусств была учреждена в те же дни, что и первая книгопечатня. Такое за последние месяцы случалось не раз, и всякие заведения под грифом «королевский» росли в столице как грибы: Королевский театр, Королевский музей, Королевская почтовая служба, Королевское географическое бюро. Клим лелеял мечту об Академии наук, но кадров для нее не хватало: два ученых мага на всю столицу, его советник Дитбольд и алхимик магистр Унен. Даже если добавить джинна Бахлула, склонного к наукам и чародейству, с академией все равно не вытанцовывалось. Следовать примеру Петра Великого и импортировать зарубежных ученых мужей Клим не собирался – тем более что в землях франков, свевов, веницейцев было легче легкого нарваться на мошенника. Поразмыслив, он учредил вместо академии Королевскую Тайную канцелярию, отдав ее под начало графу Ардалиону, до того возглавлявшему герольдов и глашатаев. Собственно, из них и состояла канцелярия, из шустрых глазастых парней с хорошим слухом.

Клим бросил тощую «Интригу» из двух листков на более пухлый «Вестник». Третья газета, «Петля и плаха», посвящалась криминальным происшествиям, пыткам, казням и тому подобному. Ее издавал Туйтак, подручный мастера Закеши, городского палача. Выглядел этот печатный орган очень солидно: высшего качества бумага, крупный шрифт, заголовки в алых рамочках и впечатляющие иллюстрации. Богатая газета! Выпускалась она хитрым способом, на средства самих осужденных. Высшую меру Клим не отменил, но головы рубили только душегубам и отъявленным злодеям. Прочих, за отсутствием тюрем, карали быстро и прилюдно, для чего имелись плети, батоги, колодки и позорный столб. Откупного за вину не брали, но дозволялось жертвовать на газету серебряный «дракон»[1], и таких били не очень усердно, с бережением. Шкура всякому дорога, так что касса «Петли и плахи» никогда не пустовала.

Клим просмотрел хронику «У топора» с анонсом наказаний на десять дней вперед, затем углубился в репортаж о банде Соловья-разбойника, лютовавшей вблизи Огнедышащих гор. Злодеи были лихие и неуловимые; наверняка не обошлось без волшебства, хотя советник Дитбольд в этом сомневался. Впрочем, путь до гор лежал неблизкий, и на таком большом расстоянии даже королевский чародей не мог определенно выяснить, был ли разбойник колдуном или просто ловким проходимцем. Дочитав статью, Клим обмакнул в чернильницу гусиное перо и начертал на полях резолюцию: «Графу Ардалиону. Принять срочные меры».

Джинн Бахлул ибн Хурдак, дремавший рядом с чернильницей, проснулся, сел, скрестив по-восточному ноги, зевнул и произнес:

– О господин земли и неба! Не пора ли нам заглянуть к твоей царственной супруге, полюбоваться на львенка-наследника, а потом отдать дань искусству твоих поваров?

Джинна Клим отыскал в тайном дворцовом хранилище, дверь которого была зачарована и открывалась лишь по королевской воле. Бахлула заточили в бутылку еще во времена Сулеймана ибн Дауда, хотя непонятно, за какую вину, – преступных умыслов он не питал и к Сулейману относился с большим почтением. Роста в нем было сантиметров пять, волшебства – с наперсток, но разумом он мог потягаться с любым мудрецом, а отвагой – с храбрейшим из рыцарей. Его содействие в борьбе с драконами и вообще с нечистой силой очень помогало королю.

– Моя царственная супруга пока что занята, – сообщил Клим, покосившись на часы. Половина песка в них еще оставалась в верхнем конусе. – У нее важное дело, а я еще не дочитал сегодняшнюю прессу.

– Пресса… – с задумчивым видом повторил джинн. – Сколь великое и удивительное изобретение! Прежде новости текли с базара из уст в уши и снова в уста, а тут все на листках бумаги. Но боюсь, мой повелитель, есть изьян в этом способе, причем немалый.

– Какой же? – спросил Клим.

– Уста, что молвят ложь, можно запечатать кулаком, а то и язык отрезать, – пояснил крохотный джинн. – Опять же вырвать ноздри лжецу или оставить его без ушей. А марающий бумагу в безопасности, ибо здесь его нет, и его лица мы не видим. Как же его настигнет твоя карающая рука, о солнце вселенной?

Клим усмехнулся:

– Настигнет, не сомневайся. Все щелкоперы в особый список внесены, а список тот хранится в Тайной канцелярии. Пресса, друг мой, точно джинн: выпустил из бутылки – наложи заклятие, да покрепче. В этом граф Ардалион умелый мастер.

Он раскрыл газету «Хайборийский патриот» и строго нахмурился, обнаружив на второй странице поносные вирши про князя Нехайского, а над ними – карикатуру, изображавшую князя Шмера в виде гоблина с отвисшей губой и клыкастой пастью. К этому вассалу королевства Клим теплых чувств не питал. Отличался князь коварством и жадностью, а к Хай Бории он прислонился, страшась набегов южных варваров. Но так или иначе, он был владетельным сеньором и союзником, а потому не стоило его позорить в прессе и портить отношения. Тем более что торговля Хай Бории с Западом шла через Нехайку.

Клим черкнул на полях: «Графу Ардалиону. Такие выпады недопустимы. Сделать издателю внушение. Двух патриотов, стихотворца и живописца, отыскать. Если подходят по возрасту, зачислить в пограничную стражу и выслать из столицы в Северные горы, к гномам».