Клиенты Ниро Вульфа - [6]

— Фу. Сколько раз я тебе говорил, что нетерпение — добродетель только тогда, когда промедление опасно?

— О! Шесть тысяч раз.

— И все равно тебе не сидится на месте. Утром мы получим подробности, которых не хватает сейчас. Может, никаких загадок и не останется, за исключением установления личности посетителя, что устроил тут маскарад. А это уже может быть и не важно, хотя сейчас, конечно, интересно. Как долго он пробыл с тобой?

— Двадцать пять минут.

— Нам может понадобиться изложение того, что он сказал. Вместо Восемьдесят второй улицы ты проведешь вечер за пишущей машинкой. Дословное содержание разговора и полное описание внешности.

Он взял свою книгу и вновь углубился в чтение.

На перепечатку разговора с лже-Еджером ушел весь остаток вечера. Закончил я вскоре после полуночи. Скрепив листки — оригиналы и копии, — я запер их в ящик, вытащил из вазочки на столе у Вульфа орхидеи и отнес их в мусорное ведро, потом запер сейф, проверил входную дверь и, выключив везде свет, поднялся в свою комнату. Вульф был уже в своей спальне на втором этаже.

Во вторник утром я спустился на кухню в начале девятого, приветствовал Фрица, налил стакан апельсинового сока и взял с подставки номер «Таймс». Заголовок гласил: «Убийство вице-президента». Я сел и отхлебнул сока.

Статьи я прочел и в «Таймс», и в «Гэзетт». В Еджера выстрелили один раз, в упор. Пуля прошла над ухом, смерть наступила мгновенно. К тому моменту, когда в семь тридцать вечера тело осмотрели, Еджер был мертв от шестнадцати до двадцати четырех часов, следовательно, его убили в промежутке между семью тридцатью вечера и половиной четвертого утра в понедельник. Точнее покажет вскрытие. В понедельник в котловане никакие работы не велись, поэтому тело могли положить туда и в воскресенье ночью. Брезент в котловане оставили рабочие. Не нашлось ни одного человека, который видел бы Еджера живым или слышал бы в окрестностях выстрел, следовательно, его, вероятно, убили где-то еще, а потом перевезли туда.

Полиция никого не задержала, а окружной прокурор сказал лишь, что ведется расследование. Я вырезал из «Таймс» и «Гэзетт» фотографии Еджера и сунул их в свой карманный блокнот.

В 8.51 я поблагодарил Фрица за завтрак и вошел в комнату Вульфа. На его подносе были только грязные тарелки, рядом с ним валялась «Таймс». Вульф стоял перед зеркалом, повязывая галстук. Поскольку после завтрака он на два часа отправляется в оранжерею, не знаю, зачем ему галстук. Разве что из почтения к орхидеям. Он пробурчал утреннее приветствие и обернулся.

— Я ухожу, — сказал я. — Инструкции?

— Инициатива твоя, — отвечал он.

— Нет, сэр, это было вчера. Вы отправляете меня или нет? Видимо, в деле еще никаких просветов, если, конечно, они ничего не утаивают. Когда приходил этот самозванец, Еджер был мертв уже четырнадцать часов. Сказанное посетителем лежит в ящике моего стола. Сколько я могу взять на расходы?

— Достаточно.

— Ограничения?

— Ну, разумеется. Ограничения, продиктованные твоим благоразумием и смекалкой.

Спустившись в кабинет, я открыл сейф, вытащил 500 долларов потрепанными пятерками, десятками и двадцатками, запер сейф, взял из нижнего ящика стола кобуру и приладил ее под мышкой. Потом зарядил «морли» тридцать второго калибра и сунул в кобуру. С тех пор как несколько лет назад со мной приключилась одна неприятность, я беру на задания, связанные с убийством, кое-что посерьезнее перочинного ножа.

Выйдя из дома, я прошелся до Девятой авеню, остановил такси и велел шоферу отвезти меня на угол Восемьдесят второй и Бродвея. Никакого плана у меня, конечно же, не было. Действовать я намеревался по обстановке, за исключением естественного первого шага — выяснить, закончили ли свою работу городские специалисты. Многие из них знали меня в лицо и были уверены, что я буду шастать по месту убийства, чтобы как-то скоротать время. Поэтому, выйдя из машины, я двинулся к востоку от Бродвея, пересек Амстердамский проспект и остановился на углу, чтобы взглянуть издали. Я одинаково хорошо вижу на любом расстоянии и смог разглядеть цифру 156 на доме, стоявшем шагах в тридцати от угла. По обе стороны вдоль тротуара стояли машины, но полицейской среди них не было.

Да простят меня обитатели этого района, но тут были самые что ни на есть трущобы. Казалось, что здешние дома кишат крысами, да так оно и было. К тому же я был готов биться об заклад, что они могли бы рухнуть в любую минуту, если б не были слеплены друг с другом раствором. Народу на тротуаре почти не было, но вот вокруг барьеров, ограждавших котлован, собралась толпа, и там стоял патрульный полицейский. Однако никаких признаков присутствия здесь людей из отдела по расследованию убийств или из окружной прокуратуры я не заметил.

Я пересек улицу и подошел к барьеру. В котловане возились двое рабочих, значит, эксперты уже ушли. Пока я глядел на них, моя смекалка предложила мне пять версий.

1. У Еджера была связь с кем-то или с чем-то в доме 156. Кто бы ни был наш посетитель, он явно не из пальца высосал этот адрес.

2. Если Еджера убили где-то еще и принесли сюда специально для того, чтобы припугнуть кого-то в доме 156, то почему бы тогда не бросить труп на тротуар перед домом? Зачем сталкивать его в яму, а потом слезать туда и накрывать брезентом? Нет.