Клеймо подозрения - [29]

— Неужели, Чэтэм, я должен поверить вашей басне, что два каких-то человека настолько обеспокоены вашим поведением, что решаются на убийство первой степени с перспективой окончить жизнь в камере смертников? И почему? Неужели только потому, что вы могли узнать, кто бросил таракана в суп миссис Лэнгстон? — Он вздохнул и покачал головой. — Вы знаете, Чэтэм, сколько они бы получили за проделку с кислотой, если бы их за это судили?

— Год... Шесть месяцев. А может быть, и меньше.

— И тем не менее вы считате, что я должен поверить...

— Бросьте, Редфилд! Ответ на этот вопрос вы знаете не хуже меня!

— Вы так считаете?

— Они чертовски нервничают, но, разумеется, не из-за того, что схлопочут за проделку с кислотой!

— В таком случае, из-за чего? Скажите нам, чего они боятся?

— Видимо, расплаты за убийство, — ответил я. — Ведь им нечего терять после того, как одно уже совершено.

Он внимательно следил за мной, как будто притаившись:

— Разве кто-нибудь был убит?

— Лэнгстон.

— Я так и думал, что вы скажете это. Но только нет ли в вашей логике какого-нибудь изъяна? Мы расследовали это убийство целых семь месяцев, и никто не пытался нас убить.

Разговор принимал нехороший оборот, но я ничего не мог поделать. Он загонял меня в угол, а мне оставалось лишь смотреть, как он это делает.

— Ну, так что вы ответите на это? — снова спросил он. — Впрочем, постойте! Возможно, я понял вашу мысль. Вы хотели сказать, что мы их мало беспокоим, потому что у нас недостаточно ума и нам все равно не удалось бы распутать это преступление.

— Я этого не говорил.

— Конечно, возможно и другое объяснение, — продолжал он.

Беседа шла еще в мирном тоне, но чувствовалось, как в нем закипает ярость. Правда, пока еще он владел собой, — может быть, не сорвется. Макгрудер таращился удивленно, не понимая, что происходит.

А Редфилд продолжал:

— Возможно, вы считаете, что нас подкупили. Подбросили приманку — миссис Лэнгстон. И когда ей удалось доказать свою невиновность, настоящие преступники остались в стороне. Все очень мило, и никто не пострадал, никто не должен ни за что платить. Если посмотреть на дело с такой точки зрения, то получается: все очень логично. Ну, что вы скажете на это? Говорите! Говори, проклятый сукин сын!

Он соскочил со стола, схватил меня за отворот пиджака и рванул к себе. Тыльной стороной ладони он ударил меня по лицу.

Он снова замахнулся. Лицо его было бледно от внезапно прорвавшейся ярости, а в глазах, сверкавших бешенством, одновременно читалось выражение муки, словно его терзала боль. Я отпрянул, наткнулся на стул и упал, с трудом поднялся на ноги и ждал, что следующим ударом он снесет мне голову. Но вместо этого Келли резко отвернулся и вытер лицо рукой.

Потом глубоко вздохнул. Видно было, что в нем происходит жестокая борьба.

— Убирайтесь вон! — сказал он срывающимся голосом. — Убирайтесь, пока я не смазал вас прикладом!

— Постой минутку, Келли! — возразил Макгрудер. — Мы же не можем отпустить его, пока не вернется Митч.

Редфилд свирепо обернулся и обронил:

— Мы знаем, где его найти, если он нам понадобится! Уберите с глаз моих этого сукина сына!

Макгрудер посмотрел на меня:

— Вы слышали, что он сказал?

— Слышал, — ответил я. Подняв с пола шляпу, я промокнул носовым платком кровь с губ. — Да, да, хорошо слышал!

Выйдя из здания суда, я пошел по Спрингер-стрит в поисках такси. Я не очень-то сердился на Редфилда. Во всяком случае, меньше, чем на самого себя. Для такого человека впасть в ярость по незначительному поводу — далеко не пустяк. Г де-то внутри Редфилда кучка мышей грызла нервы. Но что это за мыши? И откуда они взялись?

Но если говорить о нервах, он далеко не одинок. Нервных здесь предостаточно. Казалось, весь городок опутан, как проводами, нервными токами. Плохое место для шутника, который любит подкрасться к человеку сзади и прокричать в ухо какую-нибудь глупость. Он бы не прожил после такой шутки и минуты.

Когда я расплатился с шофером у входа в «Магнолию», было без десяти пять. Перед мотелем стояла полицейская машина, а дверь моего номера была открыта настежь. Я заглянул в домик. Рыжый верзила, зажав в зубах сигарету, рылся в одном из ящиков комода. Он равнодушно посмотрел на меня и толчком задвинул ящик.

— Похоже, у вас действительно нет оружия, — сказал он.

— Где ваш ордер на обыск? — спросил я.

— Забыл захватить... Хотите, чтобы я поехал за ним и произвел обыск заново?

— Не стоит.

— А то я с радостью, — услужливо сказал он. — Мне это совсем не трудно.

— Не стоит беспокоиться. — сказал я. — Не хочется заставлять вас напрасно терять свое время.

— А у вас есть чувство юмора, — заметил он. Потом поискал глазами пепельницу и, увидев ее на столике между кроватями, пожал плечами и загасил сигарету о застекленный верх комода. — Да, сэр, в чем-чем, а в чувстве юмора вам не откажешь!

— Каким образом вы сюда вошли? — спросил я.

— Прислуга открыла... Я ей сказал, что вы не возражаете... Да и как может возражать человек с таким чувством юмора...

Я промолчал. А он еще раз окинул комнату безразличным взглядом и протиснулся в дверь мимо меня.

— Думаю, все будет в порядке, приятель... Вы не из нашего города — в этом все и дело...