Клеймение Красного Дракона. 1937–1939 гг. в БССР - [10]

.

Не лучше, чем в земледелии, была ситуация и в животноводстве: падеж молодняка в результате бескормицы составлял 30–40 %, крупного рогатого скота – до 20 %[88]. Согласно данным сельскохозяйственного отдела ЦК КП(б)Б, только за 1936 г. в результате эпидемий и недокорма пало 60 тыс. коней, 384 тыс. свиней, значительное количество рогатого скота и овец[89]. С 1934 по 1937 г. падеж лошадей составил 78 тыс. голов, из мобилизованных для армии лошадей во время маневров только 7 % лошадей оказались годными[90].

Попыткой дисциплинировать колхозников была угроза исключения их из колхоза и лишение всех «привилегий» этого статуса. Из колхозов исключали за так называемое «нарушение трудовой дисциплины» (прежде всего невыход на работу, невыполнение необходимого минимума трудодней или устава сельскохозяйственной артели). Например, в Хойницком районе с 1933 по 1936 г. из колхозов было исключено 2800 колхозников[91]. По данным за 1936 г., из колхозов по всей территории СССР было исключено около 200 тыс. крестьянских семей и еще почти полмиллиона вышли из колхозов добровольно. К июлю 1937 г. в СССР вступило в колхозы 226 398 семей, но одновременно 129 236 семей покинули колхозы добровольно, а 39 369 были из них исключены[92], т. е. к концу 1936 и в начале 1937 г. отток людей из колхозов уже практически сравнялся с приходом в них новых колхозников. В БССР за 1937 г. было исключено из колхозов, по разным данным, от 4 тыс. до 6 тыс. хозяйств, сами вышли за это же время еще почти 15,5 тыс. хозяйств[93]. Крестьяне, которые исключались или уходили из колхоза, не получали никакой компенсации за внесенный ими паевой взнос, но и это уже не останавливало.

Наиболее яркой иллюстрацией краха сельскохозяйственной политики большевиков является постоянный фоновый голод деревни. В 1936 г. в докладных словосочетание «продовольственные трудности» опять заменяется словом «голод». С 1 января 1935 г. было отменено карточное обеспечение хлебом, введенное фактически еще в 1929 г. Однако уже в феврале 1935 г. НКВД БССР сообщал в ЦК КП(б)Б и СНК БССР о чрезвычайно напряженном положении с хлебом в ряде районов БССР. На местах снова ввели нормированную продажу, которая 25 августа 1936 г. была утверждена постановлением ЦК ВКП(б) и СНК СССР. С мест сообщали, что сельским жителям хлеб не продают, поскольку не хватает для рабочих.

25 февраля 1936 г. нарком внутренних дел Леплевский писал в ЦК КП(б)Б о бедственном положении в ряде районов пограничной полосы БССР (Дзержинский, Житковичский, Освейский и др.), так как здесь по трудодням колхозники получили чрезвычайно мало[94]. В Мозырском округе на грани голода было 95 колхозов с 5033 хозяйствами (т. е. более 25 тыс. чел.). Здесь колхозники получили на трудодень по 80–100 грамм и уже давно все съели[95]. Голодали колхозники Туровского, Житковичского, Лельчицкого районов, были сообщения об опухолях на почве голода[96]. По данным ЦК КП(б)Б, при обследовании ряда районов (Климовичи, Кричев, Плещеницы, Логойск, Заславль, Узда, Дзержинск, Освея) было установлено, что в каждом из этих районов имеется по 7–10 колхозов, которые без оказания им помощи семенами не сумеют засеять озимый клин[97]. Продовольственной помощи у Минска просил Рогачевский район[98].

По итогам 1936 г. около 2,5 тыс. колхозов смогли выдать колхозникам на трудодень не более 300 г, эти колхозы к весне 1937 г. уже совершенно не имели ни хлеба, ни семян[99]. С начала 1937 г. в городах и местечках снова стояли огромные очереди за хлебом, в том числе за счет наплыва колхозников[100]. По данным, направленным в газету «Звязда», в 1937 г. в Минск ежедневно прибывало не менее 10 тыс. оборванных, босых, настроенных антисоветски крестьян[101]. Однако крестьяне далеко не всегда имели возможность приобрести хоть что-то как ввиду отсутствия у них средств, так и ввиду отсутствия их в списках на продажу[102]. Продовольственная помощь же оказывалась только колхозникам и, более того, по спискам, утвержденным председателем райисполкома[103].

В 1937 г. власти констатировали глубокий кризис в сельском хозяйстве. На всех пленумах 1937 г. и XVI съезде КП(б)Б обязательно фигурировали вопросы о положении единоличников, колхозников, колхозов, о том, что коллективизация фактически остановилась и никакие из задействованных прежде рычагов уже не приносят результата.

2. В преддверии показательных судов в сельском хозяйстве: декабрь 1936 – февраль 1937 г.

2.1. Слухи и страхи во время Всесоюзной переписи населения. «Всех записавшихся будут клеймить»

Всесоюзная перепись населения проводилась в ночь на 6 января 1937 г. Ее результаты не удовлетворили И. В. Сталина практически по всем параметрам: несоответствующее общее количество населения, низкие показатели грамотности и образования, недостаточно высокие темпы прироста городского населения и т. д. В результате полученные данные были объявлены результатом «вредительского проведения переписи» и засекречены, организаторы мероприятия обвинены в преднамеренном недоучете населения, объявлены врагами народа и репрессированы[104].

Одним из наиболее сложных вопросов как во время подготовки к проведению переписи, так и уже в ее процессе оказался вопрос о религиозной принадлежности – вопрос № 5 «Религия. К какому вероисповеданию принадлежит или неверующий?».