Клей - [154]

Биррелл. Прогибается. Никогда он не будет одним из них, и они никогда не примут его по-настоящему. Стоит там и позволяет им отпускать в его адрес покровительственно-снисходительные замечания и сам того не замечает или, что еще хуже, прекрасно все понимает и списывает все на «бизнес».

Заебали Бирреллы со своими выебонами.

Рэб смотрел на плакат, который привлек внимание Шарлин.

– Содержательный плакат, правда? – сказала она, ожидая от него поддержки.

– Да, – ответил Биррелл с меньшей, как ему показалось, готовностью, нежели она ожидала.

Плакат этот он ненавидел всей душой. Его повесил сосед, Эндрю. Рэб всегда подтрунивал над подобными тошнотворными проявлениями во всех отношениях левого студенческого китча, но этот его раздражал не на шутку. В нем, казалось, сконцентрировалось все тупое самодовольство ощущения собственной правоты. Давайте будем выдавать такие лозунги, чтобы показать, какие мы продвинутые и глубокомыслящие. Бред сивой кобылы. Эндрю – нормальный парень, но на войну он клал с большим прибором. Это такая индульгенция, для галочки, когда лень жопу поднять. Он обернулся, увидел, с каким презрением и отвращением Терри смотрит на плакат, и понял, о чем там думает Джус. Ему ужасно захотелось крикнуть: «Да не мое это, бля!» Но Шарлин тянула его за руку, и они уже шли в его спальню обниматься, целоваться, шептаться, и если это приведет их к желанию исследовать друг друга поглубже и обменяться телесными соками, то он, Роберт Стефен Биррелл, совсем не против. Рэб Биррелл наслаждался пассивностью, свободой от бремени парня, с которым непросто договориться, который то тянет, то подначивает. Иногда полезно бывает проглотить добрую таблу, чтобы позволить себе расхлябиться, рассыпаться на атомы, сбросить напряжение.

Терри наблюдал, как они прошли в спальню, с чувством, близким к полному отчаянию. Биррелл с Насморком не только испоганили ему вечер с Катрин, они еще утерли ему нос, показав, что приз, которого он так добивался, – всего лишь побрякушка, которую при появлении вариантов повесомее можно преспокойно слить. Если он не озаботится, то Насморк уйдет с ними обеими. Насморк будет кувыркаться с двумя, а Терри будет пукать в одиночестве. Насморк! Набат в голове Терри дошел до полного крещендо. Снюхав одну дорожку, потом другую, он почувствовал, как сердце его заколотилось, а хребет распрямился и застыл железным колом. Он встал, рванул к двери и выскочил в коридор. Минуту спустя он вернулся, закутанный в покрывало, цветом и фактурой похожее на рубашку Джонни. Войдя в комнату, Терри потихоньку пристроился за его спиной и стал передразнивать стильные танцы Насморка.

– Терри, что ты там делаешь? – засмеялась Катрин, когда тот пошел волной, и Джонни смущенно обернулся.

Лиза звучно захихикала, как центрифуга в стиральной машине. Ну Терри и типаж.

– Так, решил немного подучиться, перенять твой стиль, Джонни-бой, – улыбнулся он Джонни, и тот почувствовал, как уголки его губ невольно опустились.

Насморк всегда плохо переносил Террины приколы и постоянно раскаивался, что так безропотно позволяет ему выставлять себя терпилой. Он чувствовал, как уверенность в себе сходит на нет вместе с экстазийным кайфом. Он только и мог, что танцевать и размышлять над дилеммой: Катрин или Лиза, Катрин или Лиза… старая перечница, зато карьера или сытная молодая телочка и четкий перепихон… всемирная сцена с Элтоном и Джорджем удалялась все дальше. Да и на фиг, в одной связке с пидорами от шоу-бизнеса ему делать нечего. Такая компания принесет его карьере больше вреда, чем пользы. Основная аудитория все равно тинейджеры, это нужно иметь в виду, поэтому так много мальчишечек из бойз-бэндов и повылезало. Да и похуй. Лиза или Катрин… Лиза, конечно, сытная. Ладно, он и Катрин присунул бы разок, но золотые годы у нее, понятно, позади. Лиза еще, похоже, из тех, что любят подразнить. На хуй. Выбрав Катрин, он поставит на первое место карьеру плюс бонус: на эту ночь он не оставит жирному негодяю Джусу Терри ничего, кроме жестокого разочарования.

Однако Лиза посматривала на Терри с гораздо более живым интересом, нежели подозревал Джонни. Он, конечно, довольно тучный, но матрица нос-руки-ступни, которую она использовала в подобных калькуляциях, обещала полный боекомплект.

Катрин запала на Джонни. Джонни прекрасен.

– Джонни прекрасен, – сказала она Терри тоном повелительницы, пока Джонни подсасывал из бронхов мокроту. Она обняла его, и парочка даже не заметила, как заскрежетал зубами Терри. – Может, выйдем? – прошептала она ему в ухо.

– Че? – не понял Насморк. Чего она несет?

– Я вроде как хочу с тобой переспать.

– Круто… так это, наверное, там, в отеле? – предложил он, стремясь поскорее отделить ее от компашки.

Малышка Лиза, конечно, сытная, но никуда она не убежит. Когда он вернется из первого турне по Штатам, хотеться ей не перестанет. Тогда он ее и приголубит. В конце концов, карьера превыше всего.

– Нет… Я туда не хочу, – сказала Катрин. – А здесь есть пустая комната?

– Ну да… спальня Энди, соседа Рэба…

Эта мысль не вызвала у Насморка никакого энтузиазма. Кто, находясь в своем уме, захочет трахаться на старом матрасе, под покрывалом в пятнах молофьи, в комнате студента-задроты, когда можно покувыркаться в шикарном сьюте в «Балморале»? Джонни слыхал, что в «Балморале» есть номера с зеркальными потолками. Но, как говорят янки, это ее инициатива. Они исчезли в коридоре, оставив Терри в чрезвычайно тревожном состоянии.