Клетка для сверчка - [79]

— Вы сами себя убедили, что вам некуда идти, — оборвала его Александра. — Дело могли возобновить. Обвинили невинного человека, профессора Федотова. А убийца спокойно разъезжает по миру, живет в дорогих отелях, пьет шампанское.

— А мне все равно, что он пьет, — неожиданно резко ответил Адвокат. — Но я не хочу, чтобы вас убили. Я даже вас не знаю, но все равно…

— Почему вы считаете, что меня должны убить? Какой в этом смысл?

— Они с самого начала не собирались продавать на аукционе эти проклятые четки, которые я сделал! — Адвокат снова стиснул лицо в ладонях, а когда отнял их, на его бледных щеках выступили алые пятна. — Они выкачали из дочери Исхакова все, что могли, у нее больше нет дома, нет ничего, кроме этой коллекции, в которой полно моих работ! Они заменяли их, а оригиналы продавали на сторону, за границу. У них есть каналы. Вас наняли для того, чтобы вы остановили аукцион, потому что скандал был неизбежен. О коллекции Исхакова давно ходили нехорошие слухи. Потом вас подставили, чтобы обвинить в краже четок. А потом должны были убрать, чтобы снова обвинить во всем мертвеца. Как и в первый раз. В первый же раз у них получилось, дело закрыли. И сейчас его закрыли бы. А я…

Он покачал головой.

— Елизавета говорила по телефону практически при мне, в соседней комнате, не стесняясь. Я понял, что я уже труп. Что мне тоже не жить. Меня убрать намного проще, меня ведь и искать никто не будет. Родители умерли. Друзей у меня нет. Девушки нет. Ничего нет, да и меня самого тоже нет. Они хотят закрыть производство подделок. Их слишком много накопилось на рынке. Они сами потопили свой корабль. А кто там на нем утонет, их не волнует. Елизавета рассказывала по телефону кому-то, где вы живете. Назвала переулок, сказала, что ваша мастерская на последнем этаже заброшенного особняка, возле которого уже поставили леса и сетку натянули. Знаете… Я все эти годы думал, что мне некуда идти. А теперь вдруг будто услышал адрес. Хотя адреса-то и не было…

— А ведь мне ваша покровительница обещала жилье при своем складе, отличные условия, абсолютно отдельное, — сощурилась Александра. — Наверное, имелось в виду, что после вас…

— Вряд ли вы бы там долго прожили, — поежился Адвокат. — Там зимой очень холодно.

— Вы должны пойти в полицию, — Александра пересекла мансарду, остановилась у окна. — Если хотите, я пойду с вами.

— А что я скажу?

— Правду.

— Пятнадцать лет эта правда никому была не нужна… — вяло произнес Адвокат. — Вот если бы я вину на себя взял, другое дело. А так… Обвинять человека, которого даже не знаю.

— Зато я знаю его.

— А доказательства у вас есть? — спросил мужчина и сам себе ответил, с какой-то обреченной удовлетворенностью: — Доказательств нет.

Александра промолчала. Ее гость был прав — голословные обвинения против Леонида Полтавского в убийстве пятнадцатилетней давности, при отсутствии других свидетелей, стоили немного. «Да и кто он такой, этот Адвокат? Человек, пятнадцать лет штамповавший фальшивки. Удравший с места двойного убийства. Возникнет вопрос — почему убежал, почему не пошел в полицию, когда оправился от шока? Почему сотрудничал с преступниками? Он прав, на нем уже повисло слишком много, чтобы вот так просто, с чистой совестью, явиться с показаниями…»

— А когда они хотели меня убить? — спросила она, глядя в переулок. — И как, если не секрет?

— Елизавета говорила что-то про заявление в полицию… Кто-то должен был написать заявление в полицию.

— Я понимаю, кажется, — медленно проговорила Александра. — Но этот кто-то не написал заявления, меня не включили в число подозреваемых в краже, и я не покончила с собой. А должна была — от страха, видимо, или от мук нечистой совести, или просто от того, что жизнь не задалась… Уж какая-нибудь причина показалась бы правдоподобной.

Она обернулась и твердо повторила:

— Мы с вами должны пойти в полицию, или они убьют Ольгу. Вы понимаете, что погибнет невинный человек?

— Да, если не вас, то ее, — подтвердил Адвокат со странным хладнокровием. — Если она не хочет заявлять в полицию, это сделает ее наследник.

— У нее есть наследник? Вам что-то известно о ее завещании?

— Я думаю, что по закону все достанется мужу.

Александра замерла. Она подумала, что ослышалась, и недоверчиво переспросила:

— Вы об Ольге Исхаковой говорите? Она замужем?

— Елизавета говорила, что да. Не мне, конечно, со мной она говорила только на технические темы. Я слышал один телефонный разговор.

— Кто ее муж?!

Александра вдруг бросилась к своей сумке, сорвала ее со спинки стула, порылась, достала файл с паспортом и ожерельем. Выхватила паспорт и стала листать страницы. Адвокат, захваченный ее волнением, подошел, обогнув стол.

Но Александра, прочитав запись о браке, закрыла паспорт. У нее слегка кружилась голова.

— Вы слышали когда-нибудь имя Эдгара Штромма? — спросила она.

— Никогда.

— А ведь, похоже, именно на него вы работали все эти годы. И это он — муж Ольги Исхаковой. Вот уже шесть лет.

Адвокат воспринял это известие со странным равнодушием. При этом он не сводил взгляда с ожерелья, которое лежало на дне прозрачного пакета.

— А это что? — спросил он. — Пластик? Можно посмотреть?