Клетка для сверчка - [67]

Постепенно лаборантка стала замечать, что официальные опыты с галалитом занимают у Адвоката не так уж много времени. Параллельно, под руководством Исхакова, он ставил и другие опыты, результаты которых фиксировались не в общем журнале, а в отдельной тетради.

— Такая синяя толстая тетрадь, Адвокат всегда носил ее с собой, вечером приносил на работу, утром забирал, а ведь это запрещено. Они работали с фенолом, формальдегидом, с различными присадками, которые доставал Исхаков. Это была мелкая желтоватая пыль, коричневые крошки, натуральные смолы, смолы из полиэфира… Иногда мне казалось, что они с ума сошли, как средневековые алхимики, которые валили в одну реторту все, что им нравилось. И вместе с тем была некая система в их действиях, они явно работали на какой-то результат. Я много раз пыталась узнать, чем они занимаются, но безуспешно. Единственное, что я понимала, — получившиеся в результате нагрева и прессования материалы они пытаются формовать и подвергают дальнейшей обработке. Этим занимался исключительно Адвокат. Образования ему не хватало, но пальцы у него были ловкие. Он всегда носил с собой набор для резьбы по твердым материалам — по кости, по камню, по перламутру. И пальцы у него были вечно изрезаны, как у всех резчиков по органике. Эти ножи оставляют микротрещины на всю жизнь, после я много раз пожимала такие руки, как у него… Ладонь — словно в мелких колючках.

К ним подошла официантка, Алешина заказала еще чашку кофе, вопросительно взглянула на Александру.

— Ты что-нибудь еще будешь?

Художница неподвижно смотрела в пространство, в пустой угол между головой Марины Алешиной и вешалкой. Алешина даже обернулась проверить, нет ли там чего, и перегнулась через стол:

— У тебя такой вид, будто ты спишь. Выпей еще кофе. Два капучино, пожалуйста!

Когда они вновь остались одни, Александра перевела взгляд на лицо собеседницы. Та смотрела на нее с тревожным ожиданием.

— Ты вот только что сейчас сказала, — художница не заметила, как тоже соскользнула на «ты», — что у профессиональных резчиков бывают шершавые руки, в микротрещинах…

— Это всем известно, что из того? — удивленно спросила Алешина.

— Мне не было известно. Я-то никогда не занималась этой темой, обработка органики и прочего… Так что там вышло с этим парнем? С Адвокатом?

— Он пропал, — Алешина покачала головой. — Все случилось в один день. Адвокат не вышел в ночную смену. А Исхаков не приехал в институт. Утром стало известно, что Исхакова убил сосед. Адвокат больше не появлялся. Я даже в отделе кадров спрашивала, не приходил ли он за расчетом и как его зовут. Выяснилось, что через отдел кадров его не проводили. Исхаков выписал ему пропуск как своему аспиранту. Но никаким аспирантом Адвокат не был. И деньги он получал не из кассы института, а из кармана Исхакова.

— Послушай… — Александра с трудом проглотила комок, застывший в горле. — Ты знала Федотова. Он мог зарезать друга и коллегу из-за…

— Не мог! — Алешина не дала ей договорить. — Мы все были в шоке, когда на него повесили это обвинение.

— Но это значит, что в ту ночь в доме был кто-то еще… Эта рука, эти шрамы… Попугай…

Алешина сощурилась:

— Объясни.

— Той ночью на дочь Исхакова тоже напали, ты знаешь об этом, наверное. Ее ударили ножом. Кто это был, она не видела, но перед этим получила толчок по лицу и запомнила, что ладонь у нападавшего была словно колючей, шершавой.

Алешина судорожно закашлялась, удерживая ладонью запрыгавшие на груди бусы.

— У Федотова жил попугай, который постоянно кусался, и все пальцы у него были в шрамах.

Алешина выставила вперед ладонь, словно защищаясь:

— Я поняла, поняла… Ты считаешь, что в ту ночь в доме был Адвокат?! И он убил Федотова и Исхакова?

— Он же был близок к покойному профессору… И они пропали в одну ночь. Разве это не подозрительно?

— Я не могу представить его в роли убийцы, — пробормотала Алешина. — Хотя… В состоянии аффекта люди делают немыслимые вещи.

— Хорошо, пусть это был не он, пусть он просто перестал приходить в институт после смерти своего покровителя. Но ты навела меня на мысль — нападавший точно был из этого клана, резчиков по органике! Я не верю в поножовщину между старыми друзьями-профессорами!

— Да никто и не верил, — мрачно заметила Алешина. — Следствие слишком быстро свернули. Я даже не знала, что девочка давала какие-то показания, которые обернулись против Федотова… Понятно, если она запомнила такую характерную руку, следователю не надо было далеко ходить в поисках подозреваемого. Я до сих пор не могу вспоминать тот день, когда мы все узнали. Для меня это был двойной шок. Я уважала обоих, как людей и как ученых, считала их образцами человеческой порядочности… И тут такой ужас. Знаешь, про Адвоката даже никто и не вспоминал… Тогда в лаборатории творился такой хаос, потом ее переформировали. Все проекты Исхакова закрыли. Я ушла на другую подработку, тоже на органику, потом защитила диплом, поступила в аспирантуру. И так получилось, что постепенно я сделалась первым экспертом в Москве по редким пластикам и материалам, снятым с производства. На эту тему у меня и кандидатская диссертация была. «Еще к вопросу о термической обработке полиэфира в азотной среде». Как-то так это называлось…