Клетка для сверчка - [34]

— Мы видим вас, кажется! — Александра пошла к двери, жестами торопя засуетившуюся хозяйку дома, искавшую под вешалкой зонтик. — Здесь горит свет на первом этаже, подъезжайте ближе!

— Я встречу! — воскликнула Ольга и, прежде чем Александра успела накинуть капюшон, выбежала на крыльцо, на ходу раскрывая зонтик. — Сидите здесь, я встречу!

* * *

…Александра, будучи художницей, любила асимметричные лица. Классически правильные черты казались ей скучными, как гипсовые слепки. В Академии художеств, в натурном классе, она всегда радовалась, если очередная модель обладала странной внешностью. Она легко могла восстановить в памяти целый ряд необычных лиц, отмеченных теми или иными особенностями. Это была своего рода невидимая коллекция, представлявшая ценность только для самой Александры.

Клиент, которого привезла Елизавета Бойко, по праву занял бы в этой коллекции одно из первых мест. Александра не могла оторвать от него взгляда, хотя понимала, что такое пристальное внимание невежливо. Это был маленький, кругленький, совершенно лысый человечек с большой черной бородой, чуть не до пояса. Из-за лысины его лоб казался несоразмерно большим. Глаза были разного размера и формы. Правый — круглый, словно вытаращенный от удивления, левый — с тяжелым приопущенным веком, из-под которого загадочно мерцал зрачок. Нос картошкой. Крошечные кисти рук. Такие же крошечные ноги — ботинки, забрызганные грязью, казались детскими. И тонкий, тягучий голосок, выходящий откуда-то из солидной черной бороды, совершенно к ней не идущий.

— Леонид Полтавский, галерист, — плаксиво представился человечек, протягивая Ольге и Александре свои визитки. — И коллекционер. Очень рад, очень. Жалею, что не был на аукционе сегодня, только что прилетел из Франкфурта. И послезавтра, в субботу, улетаю.

— Очень рада знакомству… — отвечала Александра, бегло рассмотрев и спрятав визитку. — Вы не много потеряли, что не были на аукционе. Он не удался. Думаю, уже вся Москва об этом знает.

Она взглянула на Бойко. Та опустила веки в знак согласия.

— А… Москва… — пропищал Леонид Полтавский. — Да пусть болтают. Не принимайте близко к сердцу. Главное, чтобы все были живы и здоровы!

— Могу я предложить вам чаю? — решилась наконец заговорить Ольга. Гость явно смутил ее, она не знала, куда девать взгляд, и прятала руки под шалью. — Или кофе?

— Ах, спасибо, невероятное вам спасибо! — Леонид Полтавский благодарил с преувеличенным восторгом, слегка задыхаясь. — Я с удовольствием выпью чашечку… Чего угодно… Как вы пожелаете… Я неприхотлив!

Елизавета Бойко держалась очень серьезно и обращалась со своим подопечным с подчеркнутым вниманием. Стоило ему оглядеться, как она придвинула к нему стул:

— Присядьте вот тут, у печки. Здесь тепло!

— Здесь прекрасно! — пропела свистулька, спрятанная в недрах густой бороды. Усевшись перед топившейся «голландкой», поерзав на стуле так, что тот жалобно заскрипел, Леонид Полтавский выставил крошечные ладошки навстречу исходящему от печи жару и воскликнул: — До чего же хорошо! Я прямо как в раю!

Елизавета Бойко угодливо улыбалась. Наблюдая за ней, Александра не переставала мучиться смутным беспокойством, которое не покидало ее с того момента, как она увидела выходящих из машины гостей. «Кто он? Имя слышу впервые. Такую внешность я бы запомнила. Галерист и коллекционер? Бойко перед ним заискивает. Значит, он богат. Возможно, влиятелен. А я ничего о нем не знаю. Я отстала от жизни, одичала в своей мансарде».

Сейчас Александра очень жалела о том, что под рукой нет нужного раздела архива Альбины. На вид гостю было лет сорок пять — пятьдесят, но могло быть как меньше, так и больше. Возраст было сложно определить — необычная внешность разрушала все привычные шаблоны. «Это прямо модель для Веласкеса… Для его серии придворных карликов…»

— У вас галерея в Москве? — спросила Александра, также взяв стул и поставив его неподалеку от печки. — Я была бы счастлива познакомиться с вашим собранием…

— Ах, сейчас у меня такой хаос, я все меняю! — воскликнул Полтавский, помахивая кукольной ручкой. — Хочу совсем все изменить, решительно всю концепцию! Вы понимаете, когда становится неинтересно чем-то заниматься, другим тоже интересно не будет. А я живу только своими проектами.

— У Леонида удивительная коллекция старинных туалетных приборов, — неожиданно подала голос Бойко. — Это нечто фантастическое!

— Ну, как сказать… — Леонид скромно потупился и поерзал на скрипящем стуле. — Лучшие экземпляры я так и не приобрел. Не получилось. Всегда что-то мешало — то я лично не мог присутствовать на аукционе, то сделка в последний миг срывалась… Бывает, продавец уже подписал согласие, взял аванс и вдруг сообщает, что раздумал продавать и возвращает деньги. Что же мне делать? Сделка отменяется. А потом я вижу эту вещь в другом собрании… Очень некрасивые бывают истории!

— Да… — протянула Александра. — Я вас хорошо понимаю.

— Поэтому я предпочитаю вести дело быстро, расплачиваюсь всегда наличными и забираю предмет! — Тут Полтавский отчего-то хихикнул, передернув плечами, словно готовился исполнить цыганочку. — Так всего лучше!