Клетка для сверчка - [23]

В зале шумели, резко двигали стульями, вставали с мест. Кто-то громко рассмеялся, и в этом звуке слышалось явное злорадство. Александра тоже встала. Она обратилась к Игорю:

— Закрывай аукцион. Торги окончены.

— Ты уверена? — замер тот на мгновение. — Владелец согласен? Лотов еще очень много…

— Я действую с разрешения владельца и в его интересах, — отрезала Александра. — Закрывай аукцион, прощайся, извиняйся. Потом поговорим.

Она прошла мимо сцены, едва не задев плечом Алешину, сверлившую ее ненавидящим взглядом. Боковым зрением Александра видела, как со сцены уносят подушку с четками. До нее доносились язвительные замечания, в том числе направленные по ее адресу, недоуменные возгласы, шум закипающего возмущения, похожий на шум неспокойного моря. Она старалась ничего не слышать, ни с кем не встречаться взглядом.

Ольга сидела в своем углу, под прикрытием искусственного фикуса. Александра остановилась рядом с креслом:

— Мне пришлось это сделать в ваших интересах. Так не могло продолжаться.

Темные глаза Ольги казались холодными, даже равнодушными, и ее голос звучал спокойно:

— Дядя предупреждал, что такое может случиться.

— Я думаю, не стоит расстраиваться, — Александра стояла спиной к залу, отгораживая собой Ольгу от присутствующих, которые шумели все сильнее, явно не собираясь расходиться. — Есть множество вариантов, как решить вопрос. Сейчас, думаю, нам разумнее всего уехать. Аукционный дом позаботится о том, чтобы непроданные лоты вернулись к вам в полной сохранности. Все застраховано, такое развитие событий оговорено. Я сейчас попрощаюсь кое с кем, и можно ехать.

Ольга сделала неопределенное движение рукой. Она выглядела на удивление инертной, словно и в самом деле провал торгов ее не волновал.

— Я буду ждать снаружи, в машине, — сказала она, поднимаясь. — Кончено — значит кончено.

Александра, по-прежнему ни на кого не глядя, отправилась в служебный коридор за сценой. Дверь комнаты, снятой под нужды аукциона, была открыта настежь, на пороге стоял охранник. Из дверного проема выглянул Игорь. Увидев Александру, аукционист кивнул и сделал приглашающий жест. Одновременно он говорил по телефону, отчаянно размахивая молоточком, который все еще сжимал в руке. Казалось, Игорь пытается прибить на лету невидимую надоедливую муху.

В комнате, куда вошла художница, повсюду громоздились пронумерованные коробки с названием аукционного дома. Здесь хранились лоты, которые еще не демонстрировались или были сняты с торгов. В углу, на дюралевом раскладном стуле, скучал второй охранник. Девушка в форменном платье заканчивала упаковывать коробку, стягивая ее широким нарядным скотчем с золоченым гербом фирмы.

При появлении Александры Игорь быстро свернул разговор, спрятал телефон в карман и обратился к ней:

— Хорошо, что зашла, ты мне нужна на пару слов… Ира, выйди.

Девушка оставила коробку и моментально исчезла. Здесь, вне сцены, где не требовалось угождать публике, льстить и улыбаться, Игорь обрел свою настоящую мимику, весьма невыразительную, и естественный тон — авторитарный и сухой.

— Я звонил начальству, выяснял, возможно ли сделать вам скидку. Мы продали процентов восемь от общего количества лотов. Ничего не получается, придется оплатить счет полностью.

— Понятно, — пожала плечами Александра. Ей каким-то образом передалась апатия, в которую впала Ольга. Все случившееся казалось абсурдным и непоправимым, как автокатастрофа. — Спасибо, что попытался помочь.

— Да не за что совершенно. — Игорь, нахмурившись, смотрел на художницу, словно пытаясь сделать какие-то заключения, исходя из ее внешнего вида. Александра сохраняла непроницаемое выражение лица.

— Твоя клиентка, Исхакова, я слышал, решилась на этот аукцион в связи с тяжелыми материальными обстоятельствами? — произнес наконец аукционист. — Насколько я могу судить, торги вышли ей в убыток. Она понимает это?

— Если и понимает, что тут можно изменить? — вопросом ответила Александра. — В любом случае торги необходимо было остановить. Не я их организовывала, и не моя вина, что они провалились.

— Ну да… Так и есть… — задумчиво проговорил Игорь. — У тебя телефон не менялся? Я тебе позвоню, хорошо? Есть одна продуктивная идея.

— Звони, конечно, — кивнула она. — Телефон прежний, а вот адрес скоро поменяется. Наш дом отдали под реконструкцию. Я снимаю мастерскую за углом.

— Хоть какие-то хорошие новости, — вздохнул Игорь и снова взял запиликавшую трубку. — А то у всех вокруг полный мрак. Ну, давай сейчас попрощаемся, меня начинают рвать на части.

Серебристый седан Ольги стоял в дальнем углу двора, вдали от остальных машин, число которых почти не уменьшилось. Разъехались немногие. На крыльце гостиницы, в открытом летнем ресторане, на стоянке — везде Александра замечала знакомые лица. Скандал смаковался на все лады, до нее доносились обрывки разговоров, и все они вертелись вокруг последнего лота. Спускаясь по лестнице на стоянку, она замедлила шаг и приостановилась, услышав за столиком на летней веранде женские голоса:

— А я не сомневаюсь, что четки со сверчками подлинные, Алешина просто сбивала цену. Идиотка… Сорвалась, потеряла лицо. Теперь она их не увидит.