Клетка для простака - [33]

– Нет. Она увидела тело Дорранса и…

– И не побежала на корт, чтобы посмотреть, что случилось, – заключил доктор Фелл. Их глаза встретились.

– Хедли, – с громоподобной искренностью продолжал доктор Фелл, – я ничего не имею против милой леди. На вас явно произвели впечатление ее beaux yeux. Она – при том, что мне известно о ней – вполне может являть собой сочетание Флоренс Найтингейл и Элис Лайл. Но неужели вас ничуть не поражает ее нечеловеческое присутствие духа?

– Да, но…

– Минуту. Поставьте себя на ее место. Она приходит сюда за корзиной для пикников. После грозы еще довольно темно, а среди деревьев еще темнее. Неожиданно она наталкивается на тело человека, за которого намеревалась выйти замуж. Единственное, что она видит, и видит поразительно ясно, – задушенный человек, который лежит в конце цепочки неясных следов на песке. Знаете, как поступает в такой ситуации большинство людей? Естественным порывом – для кого угодно – было бы броситься вперед и посмотреть, что случилось. Ну?

– Я знаю, но…

– Так что же ей помешало подойти ближе, что заставило остановиться у двери корта? Потрясение? Страх? Отвращение? Это мы могли бы понять. Но она говорит – нет. Если я вас правильно понял, то даже в такую минуту она разглядела следы на корте. И в них ей что-то показалось странным. Она заметила, что они такого же размера, как ее собственные туфли. Она сравнила следы со своими туфлями и вспомнила, что оставила запасную пару в этом павильоне. И, сообразив, что перед ней ловушка, остановилась на сухой земле. – Доктор Фелл снова скосил глаза на широкую черную ленту своих очков. Затем добавил более мягко: – Это не просто невозможно. Это невероятно.

Хедли угрюмо кивнул.

– Да, да, все это я знаю, – проговорил он с заметным раздражением. – Мне это тоже пришло в голову. Первое, о чем я хочу спросить ее, – каким образом, едва взглянув на корт, она сразу узнала следы от своих собственных туфель. Но вы ведь понимаете, что это не улика? Приведите мне хоть один пример того, что девушка, которая весит сто фунтов, ступала бы так тяжело…

Его неуверенный взгляд остановился на боковом окне павильона. Он немного помолчал, а затем проговорил резко:

– Послушайте, Фелл. Интересно, что находится в этой штуковине?

– В какой штуковине?

– В этом старом бауле. Вот там, в углу.

– Не знаю. Вы заглядывали в него?

– Нет, но…

– Суперинтендент! – раздался громкий голос с теннисного корта. Один из полицейских, снимавших оттиски следов, сержант в штатском, поспешно поднялся с колен. – У меня кое-что есть, сэр, что может вас заинтересовать, – продолжал он.

Затем быстро прошел через уже высохший корт, открыл дверь и подошел к павильону, неся что-то на открытой ладони.

– Это кусок ногтя, сэр, – сообщил сержант. – Похоже, женский: во всяком случае, покрыт красным лаком. Сверкнул в свете прожекторов.

– Где вы его нашли? Рядом с телом?

– Нет, сэр. Между двумя цепочками следов. Следы убитого мы обозначили буквой А, женские следы буквой В и следы второго мужчины буквой С. Он лежал на земле между В и С, ближе к С, футах в двенадцати от проволочной двери.

Хедли осмотрел кусочек ногтя и взглянул на доктора Фелла, который, не глядя на суперинтендента, что-то пробурчал себе под нос.

– Положите его в целлофановый пакет, – сухо сказал Хедли. – Пакет надпишите. Также отметьте его местонахождение на плане, который вы чертите. – Он бросил на Фелла пылающий взгляд; он редко краснел, и темные с проседью усы и брови резко выделялись на жестком, бледном лице – но теперь кровь прилила к щекам. – Не знаю, сломан ли ноготь у девицы Уайт. Не заметил, хотя помню, что ногти у нее именно такого цвета. Но у нас скоро будет возможность проверить. И если эта молодая леди наплела мне кучу небылиц, то, клянусь Богом…

– Успокойтесь…

– Повторяю…

– Послушайте, – мягко возразил доктор Фелл. – Вот уже двадцать пять лет, как я пытаюсь привить вам принципы душевного равновесия. Но вы никак не поддаетесь. Вы всегда со страстью, чтобы не сказать буйно, бросаетесь в одном направлении. Но если вы случайно обнаруживаете некоторую шаткость вашей первоначальной идеи, то всегда столь же буйно бросаетесь в противоположном направлении. Тому, что на корте оказался этот кусочек ногтя, может найтись самое невинное объяснение.

– Хорошо бы ему найтись.

– К тому же, – продолжал доктор Фелл, который тоже понемногу распалялся, – в своих рассуждениях вы допускаете элементарную ошибку. Я хотел обратить на это ваше внимание еще тогда, когда вы ополчились на мое воображение. Впрочем, пока оставим это. Что вы намерены делать?

– Намерен? – прорычал Хедли. – Намерен? – Он достал из нагрудного кармана записную книжку и положил ее на крыльцо павильона. Рядом с ней он положил сине-белый шарф. Затем вынул карандаш, перочинный нож и открыл лезвие. – Кусок сломанного ногтя! Ноготь зацепился именно за этот шарф! Намерен? Я собираюсь немедленно вызвать сюда эту молодую парочку, вот что я намерен сделать. И если только они не выложат мне все на чистоту!… Отлично, инспектор. Пришлите их сюда.

Он принялся точить карандаш. Когда появились Хью и Бренда, нож все еще скрипел по грифелю, издавая резкие, неприятные звуки.