Клетка для простака - [11]

– Не все ли равно, с кем встречался мистер Дорранс, – почти закричал Ник. – Куда вы клоните? Кто этот человек?

– Его зовут Чендлер. Он актер мюзик-холла. Участвует в очень необычном и зрелищном представлении, которое вам следовало бы посмотреть. – Хендли помолчал. – Он обращался в отдел уголовного розыска за подробностями. И получил их. Инспектор отдела говорит, что Чендлер в таком состоянии духа, что лучше не встречаться с ним наедине в темном закоулке. Он предупредил меня, а я предупреждаю вас. Если мы вам случайно понадобимся, телефон Уайтхолла 1212. Всего доброго, доктор Янг. До свидания.

Возможно, Ник что-то ответил суперинтенденту, но слова его заглушил яростный раскат грома. Жара и нервное напряжение достигли крайнего предела. Равновесие было нарушено, решение – принято. Хедли садился в машину, стоявшую перед домом, а стрелки часов Ника стояли на четверти седьмого, когда небеса разверзлись и грянула буря.

***

Какая-то нелепость.

Первые несколько минут после того, как на дом обрушились потоки дождя, доктор Николас Янг сидел неподвижно. В кабинете было почти темно, рев ливня заглушал тиканье часов, и только электрический вентилятор издавал тихое злорадное жужжание.

Если бы кто-нибудь его спросил, то Ник ответил бы, что он совершенно спокоен. Но недремлющая мысль продолжала работать. Через несколько минут он обнаружил, что струйки воды текут по ковру, что портьеры намокли от дождя и отдельные капли долетают до его лица. Костыль стоял рядом с креслом. Он с трудом поднялся, неуклюже, словно механическая кукла, пересек комнату и, стоя на одной ноге и наваливаясь всем телом на оконные рамы, стал закрывать окна. Рев бури почти оглушил его; ветер слепил глаза, трепал волосы; вокруг него царила тьма, он видел, слышал, ощущал только собственные движения.

До начала бури он в течение почти получаса слышал отдаленный стук теннисных ракеток. Этот звук неизменно раздавался где-то вдали, на заднем плане, как напоминание о том, что молодые люди радуются жизни. Западные окна кабинета выходили в сад и на окруженный тополями теннисный корт, хотя самого корта и не было видно. Сейчас Ник не мог различить даже тополей, за исключением тех мгновений, когда сполохи молний освещали намокшую листву. Слева от сада обсаженная деревьями дорога спускалась к гаражу, который располагался на уровне теннисного корта. Между гаражом и кортом вилась посыпанная гравием тропа, заканчиваясь у задней калитки в стене, окружающей имение. Через эту калитку можно было выйти к расположенному неподалеку небольшому нарядному дому Китти Бэнкрофт; дальше начинались склоны Хампстед-Хит.

Ник закрыл последнее окно.

Он выключил электрический вентилятор, добрался до дивана, стоявшего рядом с книжными стеллажами, включил над ним лампу и лег, преодолевая острую боль, от которой он иногда едва не лишался чувств. Но он не признавал боли; он проклинал всякого, кто подходил близко или пытался ему помочь.

Хотя время предобеденного сна давно миновало, он знал, что уснуть не удастся. Рядом с диваном тянулись полки с книгами, посвященными различным преступлениям; убийства занимали целую стену кабинета, и гордостью этой коллекции были высокие в синем переплете тома серии «Знаменитые судебные процессы Британии». Он посмотрел на недавно вышедшее продолжение серии – «Процесс над миссис Джуел». В этом деле Хью Роуленд готовил – во всяком случае, так говорили – материалы для защиты.

Близкий свет лампы ярко освещал грубую, всю в пятнах кожу на лице доктора Янга. Затемненное стекло очков сверкало, второй глаз, пронзительный и темный, сердито вращался. Уголки рта были опущены, отчего нижняя челюсть сделалась почти плоской; нос двигался, словно его обладатель собирался чихнуть; Ник с презрением посмотрел на книгу. Затем протянул руку и снял ее с полки. Он начал читать.

Ливень неистовствовал почти до семи часов вечера, мешая заснуть. Доктор Янг читал все с тем же упорством, положив книгу на живот и вывернув голову так, что рисковал сломать себе шею. Он то и дело презрительно ухмылялся, но ни одной похвалы не слетело с его уст. Без десяти семь дождь ослабел, в семь прекратился. Доктор Янг медленно поднялся, чтобы открыть окна и впустить свежий, целительный воздух. Уже в половине восьмого он безмятежно спал. Открытый том «Процесса над миссис Джуел» лежал у него на груди.

Следующее, что он услышал, был чей-то крик. Кто-то бесконечно повторял одно и то же слово. Затем оглушительно, отчетливо раздалось:

– Ради Бога, сэр, вставайте. Мисс Бренда говорит…

Он открыл глаза.

Лицо Марии, горничной, склонилось над ним, как лицо вампира, пришедшего выпить его кровь. Он пережил мгновение неподдельного суеверного ужаса; инстинктивно подпрыгнул, словно затем, чтобы прогнать страшное видение, и боль, пронзившая сломанные конечности, окончательно пробудила его.

– Это мистер Фрэнк, сэр. Он лежит посреди теннисного корта.

Затем поток слов, еще более безумных.

– Просто не могу поверить, сэр, но я сама видела его там. Его задушили его собственным шарфом, и мисс Бренда говорит, что он мертв.

Глава 4

Хитрость

В четверть седьмого вечера – перед самым началом грозы, о которой впоследствии так много говорили, – смешанные пары в составе Бренды Уайт и Фрэнка Дорранса против Китти Бэнкрофт и Хью Роуленда решили, что продолжать игру невозможно.