Клетчатый плед - [3]

Остаток ночи он бродил из угла в угол, ежесекундно оглядываясь и вздрагивая, когда виделись чёрные тени. Свет был зажжён по всему дому. Мистер Лимен размышлял. Второй раз такого страха он не хотел. Но (сказал он себе внезапно) не было ли в этом состоянии чего-то… приятного? Нет, нет! Кто захочет бояться?

Утром он аккуратно свернул плед и повесил на спинку свободного кресла. День пролетел незаметно. Мистер Лимен чувствовал невероятную работоспособность, готовность, как в молодости, свернуть горы. Вечером он устроился на диване. Взгляд упал на новый плед.

— Нет, — сказал он себе. — Нет, нет и нет!

При этом он не мог отвести глаз от необычной расцветки. До чего же яркая и уютная. Краешком сознания всё ещё сопротивляясь, он снял плед со спинки кресла и развернул, любуясь.

Спустя четверть часа, он задрёмывал на диване, снова закутанный в тёплое клетчатое полотно с бахромой, и мысли текли вальяжно и сонно. Будь что будет.

Большой аквариум, где плавали крупные золотые рыбы, стоял перед ним. Плитчатый пол под ногами переливался отблесками воды, посылаемыми красноватым источником света с той стороны стекла, и алые блики прыгали на чешуе рыб, так, что они напоминали китайские фонари с плавниками. Свет бурел. Мистер Лимен оторвался от созерцания рыб, чтобы оглядеться, и обнаружил, что стоит на заброшенном пустыре под лучами заката. Чёрно-белая плитка, положенная без особой выдумки в шахматном порядке вокруг аквариума, была островком посреди бескрайнего поля жёлтой сухой травы. Сквозь стену стекла с водой отчётливо просвечивало теперь красное солнце. Темнело.

Что-то двигалось под ногами, но он не мог отвести глаз от золотых карпов. Те надувались, светясь изнутри, плавники становились короче, их распирало, и мистер Лимен внезапно понял, что бедняги уже не могут плыть, вместо этого они бьются в панике. Одна из рыбок прижалась ртом к самому стеклу, и в круглых глазах виделась страстная мольба, просьба выпустить её из багровеющей воды, пока она жива. Словно что-то подтолкнуло мистера Лимена. Он сел на корточки и выковырял незакреплённый квадрат мрамора из-под ног.

Стекло разбилось от первого же удара. Рыбы выплеснулись к его ногам вместе с тонной крови, в которую превратилась вода, и волна едва не сшибла его на землю, но мистер Лимен едва обратил на это внимание: он не мог отвести глаз от плазменного шара, не заслонённого теперь ничем. В центре багрового солнца зияла сквозная дыра, словно белый туннель в неизвестность. Что-то зашевелилось в туннеле, перекрывая свет, и внезапно из этой дыры высунулось кривляющееся лицо.

Бросив мрамор на землю, мистер Лимен, как и в прошлый раз, кинулся бежать куда глаза глядят, хоть на бегу говорил себе, что этого делать нельзя — он заблудится, на него нападут. Кто-то преследовал его по пятам.

Так он бежал всю ночь.

К утру он поскользнулся на золотой рыбе и, перелетев через кучу осколков аквариума, уставился в глаза несчастного карпа. Обитательница аквариума билась в крови, задыхаясь. Из-под её чешуи сочилась прозрачная жидкость.

«Рыбка вспотела…» — думал мистер Лимен, вырвавшись из сна.

Идиотская фраза про рыбку преследовала его весь день. Два слова журчали в воде кранов, булькали в чайнике, шкворчали на сковороде с яичницей, слышались за речами начальников и подчинённых. Но в остальном ощущалась сверхъестественная работоспособность, и мистер Лимен уже не задумывался о том, что стоило бы убрать плед подальше. Второй сон был не настолько ужасным, как первый, больше похож на бред. Или он начал к ним привыкать? В любом случае, ради великолепного состояния по утрам можно стерпеть любые кошмары.

«Для пользы дела», — сказал он себе, разворачивая плед третьим вечером.

Третий сон сделал его участником экспедиции к жерлу вулкана. Часть отряда состояла из пленников, которых вели в жертву горе, но никто, кроме мистера Лимена, не был во всей компании человеком. К его счастью, он сам был жрецом, и свою задачу он выполнил с педантичностью и удовлетворением, принеся жертву по всем правилам, вспыхнувшим в голове.

Вечер за вечером проходили во снах. Одни длились целую ночь, другие — несколько часов. Плед открывал мистеру Лимену со всех сторон великолепный мир — дряхлый, трухлявый и ненормальный, но не лишённый очарования.

В этом мире не было ни законов физики, ни общественных правил, за исключением тех, что устанавливались жрецами. Здесь творилось не только всё ненормальное, что могло прийти на ум человеку, но оживали фантазии любых существ, будь они материальными, эфирными, огненными или совсем непонятно из чего происходящими. Черви сыпались с разноцветных небес. Земли меняли свои очертания. Время шло вспять и вбок, события переигрывались, причины и следствия нарушались и складывались в случайном порядке. Существа, населяющие моря и материки, бились в отчаянии, угнетённые ненормальностью своей страшной вселенной, и кажется, на весь мир один лишь мистер Лимен был тем, кто её не боялся. Он полюбил этот мир за его невозможность и собственную неуязвимость в нём. Его убивали — он просыпался. Глядя на умирающих обитателей своих снов, он смеялся, зная, что здесь он единственный, кто не станет кричать от ужаса. Но факт, который он узнал позже, до крайности огорчил его. Оказывается, вселенная вокруг схлопывается с катастрофической скоростью. Все события, возникающие кругом, невозможны именно потому, что ткань мироздания полностью разрушена — оно умирает. И что же будет тогда, когда здесь не останется ничего? Неужели сны прекратятся?