Клептоман - [14]

Дед долго раздумывать не стал. К нему нечасто захаживали гости, супруга его уже семь лет как лежала в сырой земле. Сын жил в шумной столице, у него семья, свой сын, туристический бизнес. Степаныч (так звали его соседи) жил одиноко, но спокойно. Тут, рядом с городом, похоронена его жена, его мама. А к сыну и внуку сгонять не проблема — сын всегда машину с водителем за ним присылал из Москвы. Сам тоже иногда наезжал. Друг детства его тут живет.

— В ноги падать запрещаю! Приезжайте, девочки! Приезжайте, коли с дедом вам не скучно будет.

— Ну, и хорошо, что дедушка! А то, с нашими ровесниками, о чем поговоришь-то? Ладно. Скажите, что вам купить? Что поесть взять, водки, какой закуски?

— Да ничего не приносите! У меня все найдется. Чайку попьем, наливочка у меня есть, сливовая. Закусок придумаем. Приходите, посмотрим на вас — непутевых! Извините. Это я шучу. Я ж вас только бесчувственными видал.

— Да чего уж, непутевые мы! Но не всегда, Петр Степанович, не всегда! Спасибо за приглашение! Мы придем, дедушка, придем! Сегодня вечером сгодится? Часиков в семь?

— Отлично.

— Тогда диктуйте адрес, — подготовилась Снежана, — я записываю!

ГЛАВА 6. Боль поколения «Пепси»

Около семи вечера в дверь позвонили. Петр Степанович ждал этого звонка. Он открыл входную дверь: перед ним стояли те самые девчонки, что он нес на руках до такси в День города, те самые, которые лежали еще недавно на земле с залитыми кровью лицами. Те самые, за состояние которых он все-таки переживал. Они ему еще тогда показались какими-то брошенными, растерянными перед жизнью. Его родной внук Артем жил в довольстве и достатке, он неплохой пацан, но эти две подружки казались ему какими-то несчастными, одинокими. Впрочем, как и он сам частично. После смерти любимой супруги многое померкло в его жизни. А одна из этих девушек внешне весьма напоминала его жену в далекой юности.

— Проходите, проходите, девочки! — гостеприимно широким жестом пригласил Куравлев и распахнул дверь. Первой в квартиру шагнула Пельмешка. В ее действиях чувствовалось больше уверенности, чем у ее подруги. Она сразу деловито представилась.

— Я — Снежана Корикова. Я покрупнее Светки буду. Намного упитаннее.

— Я — Света Стриж, — тихо поздоровалась вторая.

— Что ж, а я Петр Степанович. Вы, дочки, зовите меня просто Петр. Или дед.

— Знаем, как вас зовут, знаем. На всю жизнь запомним! — уверенно заметила Снежана Корикова. Лиса же тихонько стояла в коридоре и молчала. Она была хрупкая на вид, даже миниатюрная. Лицо ее покрывали едва заметные веснушки. Петр Степанович с улыбкой смотрел на эти веснушки. Его супруга тоже была слегка конопатой.

— Дядя Петя, показывай, где у тебя кухня! Сейчас готовить будем. Мы тебе хорошей водки купили, мяса принесли, закусь кое-какую.

— Ну что ты, Снежана, незнакомого человека намного старше нас сразу на «ты» называешь? — укоризненно заметила Света Стриж.

— Да правильно она говорит! — вступился за Пельмешку пенсионер. — Какие ж мы с вами незнакомцы? Мы друзья теперь! Да и не хочу я, чтобы вы мне всю дорогу «выкали». Меж друзьями попроще надо.

— Вот-вот! Дядя Петя прав! — пробасила Корикова. — Что ж мы встали в прихожей и не туда и не сюда. Пожрать-то охота! Прости дед, поесть. Так, где кухня-то?

Куравлев улыбнулся. Бойкая девчонка, ничего не скажешь. «Характер как у жены моей покойной. Та тоже покомандовать любила, раздать указания и инструкции, да еще следила за их исполнением. А вот внешность у Светланы, наоборот, поразительно похожа» — подметил он про себя с интересом это наблюдение.

— Кухня по коридору прямо, потом налево. Там же ванная комната. Я там закуску приготовил, мясо вы зря притащили, потому, как у меня уже в духовке готовится баранина. Вы хоть и боевые девчонки, но приказываю двигать живо в ванну, мыть руки перед едой!

— Светка, в ванну! — скомандовала Корикова. — Полковник приказал!

Во время небольшого застолья Куравлев в основном молчал. Он сидел с едва заметной улыбкой и слушал непрекращающееся почти двухчасовое щебетание своих гостей. Он смотрел на этих двух представителей поколения «Пепси» и не мог понять, как эти две пигалицы, которым, как выяснилось, по семнадцать лет, могут болтать о каких-то сериалах, мальчиках и новых нарядах, когда совсем недавно они были на грани перехода в мир иной.

— Как в больнице с вами обошлись? Доктора там неплохие? — поинтересовался хозяин.

— Да мы как стали очухиваться, так все в тумане, — начала рассказывать Пельмешка. — Кто я такая, я еще помнила, но как попала в эту палату, что тут делаю, хоть убей, не знаю. Стала я проверять потихоньку, целы ли руки, ноги. Проверила, не пробита ли башка. Вроде нет. Где была, где валялась — ничего не помню. Надругались ли надо мной, нет, не пойму. Башка как тыква трещала спелая, — без стеснения рассказывала Снежана. Потом опять вырубилась.

— А у меня видение было, — уже смелее стала говорить Лиса. — Женщина мне привиделась, в белых одеждах вся, с накинутым капюшоном на голову. Она мне очень красивые ворота в облаках показывала. Такие резные, все в сияющих драгоценных камнях. Они хоть и огромные, эти ворота, а открывались легко, как пушинки летали на ветру! Представляете! Она мне что-то говорила, типа, что я могу помогать людям, что есть у меня предназначение. Понятно, что «глюк» это был. Но я его, наверное, на всю жизнь запомню!