Клеопатра Великая. Женщина, стоящая за легендой - [6]

Тот факт, что саисцы вернулись к памятнику более шестисотлетней давности, свидетельствует, что они не намеревались забывать времена, когда Египет был мировой державой, с которой никто не мог сравниться. В ответ на неоднократные иностранные вторжения, приведшие к уничтожению большой части египетского наследия и унижению национального достоинства, саисцы делали все возможное, дабы вернуть былую славу. Они возродили ритуалы, обновили рисунки в гробницах, реставрировали древние памятники, пирамиды и даже покоившиеся в них мумии легендарных монархов. Мумифицированные останки фараона Джосера из шестиступенчатой пирамиды в Саккаре заново обернули тканью и захоронили, а мумию из третьей пирамиды в Гизе, как было установлено, Микерина, перезахоронили в новом гробу. Такие тесные контакты с давно почившими предками подвигли саисцев на изменение способов бальзамирования как людей, так и животных. Хотя отдельных животных, например, священных быков, бальзамировали с давних времен, теперь эта практика стала применяться настолько широко, что буквально миллионы священных зверей, воплощавших то или иное божество, предлагались на продажу верующим. Так возникла отдельная, весьма доходная отрасль египетской экономики, а иностранцы воспринимали мумии животных как уникальные, своеобразные образцы египетской культуры.

Связи с греческим миром упрочились в особенности при саисском фараоне Амасисе, прозванном Филэллином после женитьбы на гречанке. Хотя он «очень любил выпить и пошутить и вовсе не имел склонности к серьезным занятиям»[10], он тем не менее с помощью греков усилил флот и разместил в традиционной столице Египта Мемфисе тридцать тысяч греческих наемников. В этом крупном городе в верховье дельты Амасис расширил большой храм бога-творца Птаха. Его название «Хет-ка-Птах», что значит «Дворец души Птаха», в устах греков превратилось в Айгуптос, а в наших — в Египет, но уже не как название города, а всей страны.

При Амасисе преобразился и его родной город Саис, в котором гробницы предков из его династии были сооружены в храмовом комплексе богини-созидательницы Нейт. Ей поклонялись как матери Солнца, создавшей мир своим смехом, но она в любой момент могла разрушить его своим громовым голосом. Этой богине также поклонялись в поселении греческих купцов Навкратисе, которые жертвовали этому культу десять процентов всех товаров, ввозимых в Египет через единственный официально разрешенный коридор.

Навкратис как магнит притягивал к себе иностранцев, не только потому, что был торговым центром, владевшим монополией на импорт греческих товаров. Некоторые выдающиеся личности в греческой истории приезжали в Египет, чтобы перенять его мудрость. В их числе были государственные деятели, такие как афинский законодатель Солон и спартанец Ликург, литературные гиганты Пиндар и Еврипид, философы Пифагор, Евдокс, Платон и Анаксагор. Последний особенно интересовался ежегодными разливами Нила. Поэтому нет ничего удивительного, что греки дали название великой реке Египта, которая до этого называлась просто «большая река», или «па-итеру-аа». Там, где начинается дельта, она разделяется на меньшие рукава — «реки», то есть «на-итеру». Из этого слова в итоге выпало «т», а египетское «р» было заменено на греческое «л». В результате возникло название реки — Нейлос. Даже крылатое выражение «Египет — это дар Нила» принадлежит греческому историку Гекатею. В своей несохранившейся работе, обычно называемой «Агугжтлака» («История Египта»), он отмечал, что район египетской дельты — «дар реки».

Геродот, посетивший Египет пятьюдесятью годами позже, сделал в основном такие же наблюдения, что и Гекатей до него. Оба историка бывали в одних и тех же местах, и их сопровождали местные жрецы — хранители древней культуры, которые могли перевести содержание рисуночного письма, названного «иероглифами» (от греческого hieros — священный и glyphe — то, что вырезано). В Карнаке им обоим показывали Большой гипостильный зал в храме, где между громадными колоннами стояли статуи царей и верховных жрецов. От своих гидов оба посетителя узнали, что со времени первого фараона Менеса сменилось 341 поколение. Подчеркивая культурное превосходство своей страны в силу ее древности, жрецы Саиса даже сказали одному афинскому политику, что он и его соотечественники — просто дети, поскольку у них такая короткая история.

Хотя греки продолжали считать Египет колыбелью цивилизации, жрецы которого приняли власть от самих богов, некоторые привычки им казались совершенно невероятными, ибо, как писал Геродот, «нравы и обычаи египтян почти во всех отношениях противоположны нравам и обычаям остальных народов»[11]. Это особенно проявлялось в отношении женщин. Если респектабельные гречанки выходили из дома лишь в исключительных случаях и то закутанными с головы до пят, то египтянкам разрешалось отлучаться из дома. Как отмечал Геродот, они «ходят на рынок и торгуют, а мужчины сидят дома и ткут»[12]. Грекам казалось еще более странным, что в Египте «мочатся женщины стоя, а мужчины сидя»[13]. Не могут не вызвать улыбку эпитеты, которыми греки награждали египтян: «пожиратели крокодилов и папируса». Характерные надгробные сооружения — по-египетски «мер» — стали называть «пирамис» по аналогии с небольшими греческими хлебцами, а высокий каменный монолит «техен» получил название «обелиск», что значит «вертел».