Клеопатра. Последняя царица Египта - [54]
Так, в пирах, веселье и разнообразных развлечениях пролетела зима. Плутарха можно понять, когда он утверждал, что в Александрии Антоний «безрассудно растратил самое дорогое – время», но эти месяцы были не совсем потрачены зря. Антоний и Клеопатра скрепили свой союз тем, что стали жить вместе и вступили в самые близкие отношения, и теперь оба они считали, что, возможно, когда придет время для попытки свержения Октавиана, они будут сражаться бок о бок. Став любовником Клеопатры и затронув чисто инстинктивную сторону ее натуры, Антоний получил от нее искреннее обещание поддержки Египта во всех его начинаниях. Эти счастливые зимние месяцы в Александрии не могли показаться ему потраченными зря, когда с каждым днем могущественная молодая царица все больше и больше оказывалась в его власти. Любовь Клеопатры к Антонию, по-видимому, шла почти по такому же пути, что и ее любовь к Юлию Цезарю. Побуждаемая сначала политическими мотивами, египетская царица начала испытывать настоящую романтическую любовь к своему супругу-римлянину; и последовавшая за этим близость, которая хоть и проистекала главным образом от влечения плоти, похоже, была полностью оправдана тем, что она содействовала ее династическим замыслам. Клеопатра считала Антония своим мужем и хотела, чтобы ее считали его женой. То, что публичного бракосочетания не было, не имело никакого значения, потому что Клеопатра как богиня и царица, вероятно, чувствовала себя вне рамок общепринятого закона и была свободна заключать любой союз, который ей казался желательным для блага своей страны и династии, а также для удовлетворения собственных женских инстинктов. В начале 40 г. до н. э. Клеопатра и Антоний поняли, что их союз должен принести плоды. Этот факт, вероятно, заставил Клеопатру еще больше хотеть удержать Антония в Александрии и привязать его к себе признанием его ее супругом. Однако Антоний не испытывал желания занять положение царя Египта, так как такой ход неизбежно ускорил бы ссору с Октавианом, и тогда был бы вынужден бросить все силы на незамедлительную войну с группировкой, которая, несомненно, будет признана законной в Риме. Это нежелание со стороны Антония привязывать себя к Клеопатре, вероятно, вызывало у нее некоторое опасение, и, я полагаю, к концу зимы царица, наверное, почувствовала некоторую тревогу, сомневаясь в искренности Антония.
Оставив в стороне все сентиментальные факторы этой ситуации и не принимая в расчет все физические причины этого союза, можно увидеть, что положение Антония было теперь лучше, чем положение египетской царицы. Проведя зиму в Александрии, римский триумвир держался в стороне от политических треволнений в Италии, которые происходили в то время, когда его присутствие на родине могло бы усложнить обстановку ему во вред. Антоний получил в поддержку богатство и армию Египта, если бы они ему потребовались; он подготовил все для брака с Клеопатрой и основания великой монархии, за которую боролся Юлий Цезарь. В то же время Антоний еще не окончательно скомпрометировал себя и вполне мог вернуться к образу жизни римлянина с внешне чистыми руками. Никто в Риме не осудил бы его за то, что он сочетал некоторое количество удовольствий с явным делом, которое призвало его в Египет; а его друзей, несомненно, будет так же легко уговорить принять политические оправдания, которые Антоний выдвинет в пользу своего продолжительного проживания в Александрии, как это было со сторонниками Цезаря, принявшими доводы великого диктатора в весьма схожих обстоятельствах. Подобно Юлию Цезарю и Помпею, Антония можно было оправдать в том, что он стал покровителем богатого царского двора Египта. Все государственные деятели знали, насколько желательно было в тот момент лидеру группировки скрепить союз с могущественной царицей этой страны.
Но для Клеопатры обстоятельства складывались гораздо менее удачно. Она поставила все на союз с Антонием: свою личную честь и престиж, равно как и будущее своей династии. Она, вероятно, начала понимать, что в обмен на свои великие дары не получила ничего, кроме неясных обещаний и недостаточных гарантий. Без Антония Клеопатра не только могла потерять надежду на египетско-римский трон для себя и своего сына Цезариона, но и была не способна удержать Египет от включения в римские владения. В то время в римском мире существовало только два могущественных лидера, Октавиан и Антоний. Октавиан был вечным врагом Клеопатры по той причине, что ее сын Цезарион был его соперником, претендующим на наследство Цезаря. Без поддержки Антония не было бы способа сохранить свободу Египта, за исключением, наверное, отчаянного и случайного союза того или иного рода с Парфией. Вероятно, Клеопатре приходило в голову, что Египет с его развивающейся торговлей с Южной Индией мог бы объединить свои силы с Парфией, влияние которой в Северной Индии было велико, и тем самым достичь объединения народов, настроенных враждебно по отношению к Риму, которое должно было включить в огромный полукруг Египет, Аксум (совр. Эфиопия), Аравию, Иран (в данное время в лице Парфянского царства. –
