Клеопатра и Цезарь. Подозрения жены, или Обманутая красавица - [25]

Сириец почтительно склонился.

– Оставляю вас, госпожа.

Цезарь и Клеопатра молча смотрели друг на друга. Но молчание это было не напряженным и натянутым, как бывает между врагами или незнакомыми людьми, а спокойным и умиротворенным, как случается между людьми, которые пришлись друг другу по нраву, но еще этого не поняли.

Хлопнув себя по коленям, Цезарь весело воскликнул:

– Так вот ты какая, Клеопатра! Твои добрые друзья столько ужасов о тебе рассказали, что я представлял тебя не иначе как Горгоной. А ты оказалась смелой и умной женщиной!

Клеопатра готова была ответить что-то дерзкое, но Цезарь так наивно и безобидно сравнил ее с Горгоной, что она весело рассмеялась.

– Ну, садись рядом со мной!

Клеопатра почувствовала облегчение. Смех снял внутреннее напряжение, а добродушное и искреннее гостеприимство Цезаря окончательно настроило ее на мирный лад. Какой странный и удивительный человек был перед ней!

Сев в кресло из красного дерева, инкрустированное драгоценными камнями, Клеопатра внимательно посмотрела на римлянина. Цезарь был одет в обыкновенную тогу из белой шерсти, на ногах были кожаные сандалии, на левой руке – золотой перстень с печаткой, лавровый венок прикрывал лысеющую голову. Волевое и умное лицо было открытым и жизнерадостным, этот человек не умел совершать подлые и мелкие поступки, а проницательный и глубокий взгляд проникал в самую суть чужого сердца. Казалось, он способен в одно мгновение познать все секреты и тайные желания другого человека, но, нужно отдать ему должное, Цезарь осторожно и бережно обращался со своим талантом. Судя по облику, это был сильный, решительный и целеустремленный человек. В то время Цезарю было пятьдесят два года.

Впрочем, больше всего Клеопатру поразил нос Цезаря. Это был настоящий римский нос – прямой и длинный. «А ведь мы похожи! – с удивлением подумала царица. – Лицо, нос, несомненно, похожи».

Немного наклонившись вперед, Цезарь произнес доверительно:

– Ты можешь мне открыться. Я не выдам ни одной твоей тайны. Более того, я с большим интересом выслушаю тебя.

Клеопатра улыбнулась. Она почувствовала себя маленькой девочкой, пришедшей за помощью к отцу. А еще она поняла, что испытывает к этому незнакомому человеку огромное доверие.

– Поскольку друзья не совсем верно излагают мои дела, я подумала, что мы должны встретиться лично.

Цезарь вскинул брови.

– И ты правильно подумала! А может, – Цезарь хитро прищурился, – тебе кто-то подсказал?

– Нет, – Клеопатра грустно вздохнула, – я все решаю сама.

– А твой советник?

– Он со мной с детства и очень мне помогает. Но как попасть к тебе, придумала я сама.

– Я восхищен! А сколько тебе лет?

Клеопатра смутилась.

– Двадцать два.

– Ба! Я восхищен! – снова повторил Цезарь. – Расскажи мне все по порядку.

Клеопатра чувствовала, что восхищение Цезаря искреннее. Неужели она действительно способна вызвать у кого-то такое сильное чувство?

– Тайно покинув военный лагерь, мы решили направиться в порт на лодке. Прежде чем причалить к берегу, Аполлодор завернул меня в мешок. Вот и все, – Клеопатра пожала плечами. – Нам очень повезло, что по пути мы не встретили людей Потина, что римские легионеры не задержали нас, и то, что ты согласился меня принять.

– Тебя вела судьба.

– Может и так.

– Что ты хочешь?

– Трон.

Цезарь улыбнулся.

– Как просто и легко ты это сказала. А ведь, наверное, это твое самое заветное и выстраданное желание.

– Ты прав.

– А почему я должен помогать тебе?

– Ни один царь не станет связываться с подлыми убийцами.

– Вот как! – Цезарь сделал серьезное лицо. – Только я не царь, я консул.

– Быть царем – разве это не самое заветное и выстраданное твое желание?

Цезарь расхохотался.

– А ты быстро учишься. Ты права, я не стану связываться с убийцами. Помпей был моим врагом, но он был мне и другом. Я желал победы над ним, но не смерти. Когда мне этот, как его… Теодот, показал его голову, мне стало дурно. Я приказал похоронить Помпея у стен Александрии, а семье дать пожизненное обеспечение.

Клеопатра похолодела. Она вспомнила голову Береники на блюде.

– Как странно, – прошептала она, – в детстве Теодот обучал меня красноречию, а теперь стал убийцей.

– Обстоятельства меняют людей. Жаль, что не наоборот. Кстати, насколько мне известно, ты помогала Помпею, когда была царицей.

Клеопатра тяжело сглотнула. О, боги, боги, как она ошибалась тогда! Теперь-то она знала, что ставить надо было на Цезаря. Почему она так часто ошибается?

– Да, я помогала ему, – честно призналась царица. – И сейчас я признаю свою ошибку.

– Ах, эти женские уловки! – мягко произнес Цезарь.

Взяв руку Клеопатры и положив ее в свою, он продолжил:

– Если бы перед тобой сидел не Цезарь, а кто-то другой – тебе пришлось бы несладко. Но я не держу обид. Каждому человеку свойственно ошибаться, и уж тем более царям. Власть, трон – это не те вещи, что помогают быть холодным и бесстрастным. Тем более, есть подданные, которые всегда расплатятся за царские ошибки.

Вдруг Клеопатра сделала то, чего никогда в жизни она не позволила бы себе. Даже под страхом смертной казни.

Она взяла руку Цезаря и поцеловала ее.

– Я никогда не встречала такого благородного и удивительного человека, как ты.